– Костиница! – выдохнул Одноглазый. – Храм на костях. Про него во всей Империи знают. Пять тысяч гномов пошло на отделку здания.
– Тра-та-та, – выматерился по-русски от души я.
– Молчать! – расслышал наш разговор начальник. – Ты! – Палец уткнулся в Килона. – Пять шагов вперед.
Атаман поиграл желваками и остался в строю. Разбойник решил пойти на принцип и тут же за это поплатился. К нему сразу подскочили охранники и вытащили вперед. Затем повалили на землю и принялись пороть плетьми.
– Хватит, – миролюбиво произнес худощавый своим подчиненным. – Я полагаю, Одноглазый усвоил урок.
Мордовороты прекратили лупцевать Килона, оставив того валяться рядом с гномом. И тут я сделал глупость, о которой чуть не пришлось пожалеть. Набравшись наглости, я вышел из строя и протянул руку атаману. Тот ухватился за нее и поднялся на ноги. Приобняв ватажника, я помог ему вернуться в строй. На все это охранники смотрели с тупым удивлением, а мужчина в черном лишь покачал головой.
– Дисциплина! – начал он свою речь. – Все, что от вас требуется в «Каменоломне мертвых гномов», – это подчинение. И я, Эрлик Вууданский, клянусь Спящим, научу вас подчиняться. Вы все пришли сюда испорченными преступниками, закостенелыми в своих грехах, а вернетесь домой, если вернетесь, раскаявшимися добропорядочными гражданами. Мы тут не камень рубим, мы тут людей перевоспитываем! Вы фактически родитесь заново. А это дорого стоит. Не каждому в жизни выпадает такой шанс.
– Это точно, – прошептал неугомонный Килон, – не каждому выпадает шанс упокоиться в Костинице.
– Вам, можно сказать, повезло… – продолжал вещать начальник лагеря, но тут ему пришлось прерваться. К нашей компании присоединилось новое действующее лицо. Совершенно точно могу сказать, это был маг. Я уже научился их различать по посохам и жезлам, которые они носили. Вот и этот молодой человек, обряженный в красную мантию и с жезлом в руках, оказался волшебником.
– Господин маг, – обратился к нему Эрлик. – Извольте полюбопытствовать! Новое пополнение.
– К Спящему их, – брезгливо поморщился чародей, чье рябое лицо мне показалось отмеченным всеми существующими пороками – пойдем, лучше Эрлик, в кости перекинемся. Я вчера крупно проигрался тебе, сегодня хочу взять реванш.
– Через один кэн, Эпон, я в твоем полном распоряжении, – явно в предвкушении улыбнулся Эрлик, – только распределю это быдло по баракам. Ты, гном, – показал пальцем на Масумото начальник, – отправляйся в шестой отряд. Вон они стоят.
– А вы, – махнул он нам рукой, – в седьмой барак. Сразу за Костиницей.
Масумото вышел из строя, спокойно подошел к лежащему без сознания гному и, взвалив его на плечи, отправился по указанному адресу. Нам же ничего не оставалось, как в сопровождении охранников двинуться в направлении нашего нового жилья. Так началась наша подневольная, можно сказать, рабская, жизнь.
Бумц, хрясь. Мы с Килоном продолжали долбить валуны. Только теперь я взялся за кувалду, а он за молоток и зубило. Метод добычи камня в игре не отличался прогрессивностью. Никакого поиска жил, блоков, кранов или какой-нибудь подобной продвинутой технологии. С утра пораньше, съев свою порцию каши, на вкус напоминавшей мне перловку, и запив ее водой, мы парами взбирались на холм, по которому были разбросаны огромные валуны песчаника. Наша задача была отколоть от них камень поменьше. Дальше за этот кусок бралась бригада гномов. Они либо просто сталкивали его вниз, либо, впрягшись в деревянные салазки, тащили его под свист бичей надсмотрщиков к камнетесам.
Камнетесами работали более квалифицированные коротышки, которые с помощью специальных инструментов придавали обломкам нужные формы – будь то булыжники для мостовой, плиты или еще что-то. Обработанные камни грузили на подводы и везли, как я слышал, на пристань и дальше сплавляли по основной имперской транспортной магистрали – реке Бурунгее.
Воспользовавшись случаем, я внимательно разглядел гномов. Первое, что обращало на себя внимание, – в бригадах коротышек не было молодежи. Только зрелые особи, а то и пожилые. Все сплошь бородатые, с выпуклым шарообразным телом, где высота была почти равна длине, и круглым мясистым носом. Кстати, любопытно было бы посмотреть на гномов женского пола. Но увы, в лагере женщин вообще не было. Вторая особенность, которая меня удивила, – это способ укладки бороды. Карлики расчесывали ее на две части, заплетали их в две косы и завязывали узлом на затылке или шее. Одеты все стандартно – в серые спадающие до колен хитоны, подвязанные веревкой на поясе. На ногах деревянные башмаки. Пунчей оказалась синяя жирная наколка в виде ряда цифр, типа сто семьдесят три дробь шестнадцать дробь два. Тату были выбиты на лбах гномов! Я когда первый раз увидел это, чуть не упал от изумления. Сначала Костиница, потом пунча – фашисты с Бухенвальдом и Освенцимом отдыхают. В Землях Дангора творится самый настоящий геноцид. Надо что-то делать!
– Слушай, Килон, – спросил я атамана, разбивая очередной валун, – а пристань далеко?
– По слухам, полдня пути.
– А… – Вжик! Надсмотрщик незаметно подобрался к нам и хлестнул меня плеткой. – Работайте, отродье, или отведаете у меня солнышка.
Вот сволочь, солнышком грозит. Это пытка такая. Привязывают на весь день на солнце без капли воды. Ладно, придет время, я с вами со всеми посчитаюсь.
Я отвернулся, размахнулся молотом и вдруг услышал, как кто-то громко напевает:
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов.
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разроем
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был никем, тот станет всем!
О! А вот и галлюцинации на жаре проявились. Звуковые. Слышу «Интернационал» по-русски. Не, точно, крыша едет. Я даже оглядываться не стал, чтобы найти певца. И тут:
Наверх вы, товарищи,
все по местам!
Последний парад наступает…
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает.
Я в полном изумлении от разнообразия моей подсознательной жизни оборачиваюсь и вижу, как чернявый невысокий парень, махая кувалдой, напевает вслух слова знаменитой песни, посвященной героическому бою крейсера «Варяг» с 14 кораблями японской эскадры.
– Ни хрена себе глюк! – тоже по-русски говорю я чернявому парню, и тот очумело смотрит на меня. И так мы пялимся друг на друга с полминуты.
– Сима?!
– Леха?!
Что было дальше – словами не передать. Кинулись в объятия, хлопали по плечам – благо длина кандалов позволяла, и говорили, говорили, говорили. По-русски, конечно.
– Ты как?!! Тут??? Очнулся в лесу? А ты??!! Я тоже? А Димка с Ленкой?! Не знаешь? А ты? Я тоже не знаю! А Вика? Масумото тоже здесь, представляешь! Он теперь гном. Да ты что! Игровой интерфейс не работает! Тоже? Вот засада!
