Противостояние достигло такого накала, что там, где встречались защитные заклинания мага и поток энергии из черного агата, от огромной температуры начали плавиться камни и песок. Этот жар докатился и до меня. Стало тяжело дышать, сердце в груди застучало с перебоями, на глазах выступили слезы. Я уже плохо видел, что происходит впереди, как именно пытается защищаться гранд-мастер, да это было и не важно. Все, что я пытался сделать, – это удержать бьющую из камня реку энергии. Сам агат раскалился в руках, и только железная кожа, доставшаяся мне от голема, позволяла еще удерживать камень в ладонях.
Волна жара достигла реки и с берега Бурунгеи начинали подниматься черные испарения. Что за черт! Действительно черные!! Сначала я подумал, что от происходящего у меня начинаются глюки, но нет, пар, который выбрасывала из себя река, явно имел темный цвет. Этот пар мощным потоком вливался в пульсирующий столб диаметром в десятки метров, который протянул к магу. Камень в моих руках уже даже не стонал, кричал от боли и напряжения. Вместе с ним орал и я. И вдруг все кончается. Черный агат не выдерживает напора энергий, и уникальный камень в 1000 таад с ослепительной вспышкой взрывается у меня в руках. Осколки бьют меня в голову, перед внутренним взором выскакивает сообщение: «Внимание! Критическое повреждение ауры!»
И я теряю сознание.
* * *
– Пу инэ боритэс дарита? – испуганный женский голос проник в мое сознание, и я очнулся. Открыл глаза. Огляделся. Меня тормошила испуганная и заплаканная девушка-уголек.
– Пу инэ боритэс дарита? – блин! Где-то я уже это проходил. А, точно. Игра Земли Дангора, Ютас, храм Спящего бога, сумасшедший архимаг… В моей гудящей голове что-то защелкало, какие-то шестерни и блоки совершили положенное им вращение, и я что-то осознал и вспомнил. Сознание скачком расширилось до размеров галактики, на мгновение я вместил в себя все существующие миры, народы, их населяющие, языки, обычаи… Бац! Хряк!! Вселенная дала мне пинка, и мой мозг обратно съежился до пределов черепной коробки.
Впрочем, кое-что от контакта с мировым разумом я вынес – наконец включился переводчик.
– Вы живы, господин?
Я посмотрел на рыжеволосую девушку. Она сидела на коленях возле меня, часто-часто моргая ресницами. По ее щекам бежали слезы, прокладывая две светлые дорожки на красном фоне кровавых брызг. Уголек колдовать не пыталась. Да и нечем было ей работать – багровый рубин, вмурованный в серебряный перстень, практически погас.
– Алекс, – еле слышным шепотом представился я. – Ха туум?
– Я – Эмилия, – обрадованно затараторила девушка. – Ученица господина…
– Тииихооо! – простонал я. У меня в голове от ее трескотни разорвалась бомба. Сознание поплыло, и я повторно провалился куда-то в темноту. Там меня ждали ходячие мертвецы, зомби, скелеты и прочие прелести некромантов. Это ничего, что в этой игре я пока не встречал оживших трупов – я все-таки отбыл двадцатипятилетний срок на Земле с ее Голливудами, Болливудами и прочими фабриками грез. Разлагающиеся мертвецы тянули ко мне свои костлявые руки, вампиры скалили клыки, а я резво убегал от всей этой братии.
– А вообще, – в моем обморочном сознании вампиры замерли и начался внутренний диалог, – это еще разобраться надо, кто из нас зомби. Эти лишенные разума и воли произведения киноиндустрии или я, напрочь запрограммированный массовой культурой, рекламой и той же киноиндустрией. Ведь до чего дошло! Даже мой бред – это вовсе не мой бред, а труд всяких обдолбанных, прости господи, криэйтеров, копирайтеров и прочих сценаристов. Попал, понимаешь, в виртуальный мир, без навязчивой рекламы, заказных статей и продактплэйсмента. Думаешь – ну тут-то я хоть отдохну душой, расслаблюсь, поживу в свое удовольствие без брендов и рекламных растяжек. Ан нет! Хренушки. Держи булки в напряжении. Ведь только их расслабишь, как зомби в бреде начинают бегать в кроссовках «Найк» и в майках с надписью «Всегда Кока-Кола».
Только опускаясь на самое дно своего подсознания, понимаешь, как оно загажено рекламным мусором. Впору внедрять понятие экологии разума. А то очищать окружающую среду мы худо-бедно научились, предотвращать вредные выбросы тоже, а то, что наш мозг – это такой же зеленый луг, на котором нехрена давать всяким уродам вываливать кучи словесного проплаченного поноса, – этого мы не понимаем. Испражняться в нашей квартире мы никому не дадим, а напрямую в мозг – пожалуйста, я вам еще черепную крышку приподниму, чтоб удобнее было. И не надо мне про информирование общества рассказывать, про социальную функцию рекламы. Перебьемся! Здоровье дороже. Это до чего же дошло. Я, двадцатипятилетний парень, вместо стихов Пушкина и Блока, вместо «Я помню чудное мгновенье кактамдальше…» помню первый советский рекламный ролик, что видел на ютьюбе: «Если нужно вам прохлады, свежий ветер круглый год – приезжайте на московский вентиляторный завод! Вам пора, и вам пора с вентиляторным заводом заключать договора». И СССР давно уже нет, и завода, с которым заключать договора, даже вентиляторы, и те кондиционерами вытеснены – а мой мозг до сих пор тратит бесценные нейроны на запоминание, хранение и обработку этой ерундистики. И если бы она была безвредна и просто занимала место на жестком диске. Так ведь нет! Лезет, как тараканы, из всех щелей по делу и без. Вот как, например, сейчас.
Пауза с зомби закончилась, и мертвецы вновь принялись усиленно гоняться за мной. И вот когда нежить уже почти достала меня и собралась пообедать, сверху потянуло теплым ветром. Из-за горизонта выскочило солнышко, зомби и вампиры вспыхнули ярким пламенем, и я очнулся.
– Вам лучше? – надо мной стояла Эмилия и водила перстнем над головой. Красный рубин уже окончательно погас, и я понял, что девушка потратила последнюю энергию в камне на заклинание исцеления.
– Зачем ты лечила меня? – простонал я.
– Я испугалась, что останусь одна вот с этим – девушка показала дрожащей рукой на… От неожиданности я сел и схватился за меч. В десяти шагах передо мной, на абсолютно ровной площадке спекшегося песка и камней, стояла шестиметровая человеческая фигура. Ну почти человеческая. Черная чешуйчатая кожа, длинные руки до колен, приплюснутая голова без каких-либо признаков шеи – все это наводило на мысль… А какую, кстати, мысль?
– Гомункул, – тонкие губы уголька дрожали от страха. – Первого уровня. Это уровень мага. Или архимага.
Я еще раз вгляделся в приземистую фигуру волшебного существа. Грубые черты лица, будто бы лишь вчерне набросанные, все-таки слегка напоминали мне кого-то. Мой взгляд опустился ниже, и я увидел выпуклую грудь, мускулистый живот и… да, этот товарищ не обладал признаками пола. Никакими. Ни женских, ни мужских половых органов я не заметил. Более того, параметры фигуры не позволяли судить, кто перед нами. С одной стороны грудь плоская. С другой – бедра широкие, есть талия. «И не баба, и не мужик, и не лошадь, и не бык» – переиначил я русскую народную пословицу.
Круглые глаза без бровей были открыты, и в них светился оранжевый свет. Это единственный цвет, который выделялся на черном фоне лысой чешуйчатой головы и тела. Вдруг раздался мощный грохот – это гомункул сделал пару шагов вперед и встал на колени. Даже при этом мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо.
