– Тетя Августа сообщила, что я могу рассчитывать только на вдовца с детьми. – При этом она состроила уморительную гримасу, заставившую Уикхэма улыбнуться. – Причем, судя по ее тону, за очень старого вдовца с кучей детей. Так что, сами понимаете, мысль об участии в «ярмарке невест» меня не слишком вдохновляет. Я прекрасно знаю, что мое время ушло. Теперь я гожусь лишь в компаньонки Клер.
– Ну да, совсем старушка, – насмешливо ответил он. – А как же быть мне? Не забывайте, я старше вас на восемь лет.
Габби посмотрела на него, приподняв брови.
– Значит, вам тридцать три года? Мое досье пополняется. Тридцатитрехлетний капитан, который каким-то образом был знаком с моим братом. Осталось обратиться к королеве фей и узнать ваше имя.
Ответить Уикхэм не успел. На аллее, которая вела к воротам, появились два всадника, заметили их и замахали руками. Всадница в модной зеленой амазонке оказалась леди Уэйр.
Габби перестала улыбаться, невольно прищурилась и обменялась несколькими словами со спутником Белинды, лордом Хендерсоном, краем глаза следя за тем, как Уикхэм подносит к губам руку своей любовницы. Он целовал ее пальцы дольше, чем позволяли приличия, а затем, не выпуская руки Белинды, начал негромкую беседу. Габби старалась узнать, о чем они говорят, но не расслышала ни слова.
Впрочем, не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об их интимных отношениях. Даже если бы Уикхэм поцеловал леди Уэйр в губы при всем честном народе, он не смог бы скомпрометировать ее сильнее.
Когда они распрощались с собеседниками и выехали за ворота парка, Габби мысленно внушала себе, что этот человек – развратник. Если бы она не клюнула на его красивое лицо и располагающие манеры, ничего этого не случилось бы. Ну ладно… Теперь она будет умнее и не даст заманить себя в сети.
– Почему вы замолчали? – спросил Уикхэм, пробираясь между экипажами.
– В самом деле? Просто у меня разболелась голова, – ответила она первое, что пришло на ум. Он смерил Габби пристальным взглядом:
– Что-то очень внезапно.
Габби пожала плечами:
– Головная боль всегда подкрадывается незаметно.
– Если бы я был тщеславен, то сказал бы, что ваша головная боль началась сразу после нашей встречи с леди Уэйр и ее спутником.
Смущенная его проницательностью, Габби взяла себя в руки и бросила на Уикхэма надменный взгляд:
– Если вам в голову могла прийти такая мысль, – значит, вы действительно тщеславны.
Он усмехнулся так, словно ответ Габби рассеял все его сомнения.
– Признайтесь, Габриэлла, вы ревнуете.
– Вы сошли с ума!
– Белинда – мой друг.
Услышав столь наглую ложь, Габби невольно фыркнула.
– Проститутка она, вот кто!
– Ай-яй-яй, Габриэлла, не ожидал услышать от вас такие слова. Вы меня шокируете, дорогая, – сказал он, дразня Габби взглядом.
– Вы не имели права кокетничать со своей возлюбленной у меня на глазах. Я понимаю, что вы не можете похвастаться воспитанием, но джентльмен никогда не будет строить глазки любовнице в присутствии своей сестры. Даже мнимой.
– Я не строил глазки Белинде, – спокойно возразил он.
Габби только испустила негодующий смешок. К этому времени они достигли Гросвенор-сквер, и Уикхэм придержал лошадей.
– Называйте это как вам угодно, но я прошу впредь не делать ничего подобного на глазах у публики. Пока Клер не выйдет замуж, наше имя должно оставаться безукоризненным.
– Габриэлла, вы очаровательная маленькая злюка.
Догадавшись, что он посмеивается над ней, Габби вышла из себя. Когда Уикхэм остановился перед домом, ее глаза метали искры.
– А вы, сэр, похотливое животное, и я с наслаждением избавилась бы от вас, если бы могла!
Больше всего на свете ей хотелось выпрыгнуть из экипажа и удрать без оглядки. Однако больная нога удерживала Габби на месте. Уикхэм остановил лошадей, спрыгнул и подошел к двери экипажа. Но вместо того чтобы подать ей руку, как требовали правила хорошего тона, он на глазах у застывшего в дверях лакея Фрэнсиса, слуг и прохожих взял Габби за талию.
Когда ноги Габби коснулись земли, она тряслась от гнева.
– Нет, не избавились бы, – негромко сказал Уикхэм, глядя на нее сверху вниз. – Для этого я вам слишком нравлюсь.
Затем он отпустил ее. Габби плотно сжала губы: присутствие публики мешало ей высказать этому человеку все, что она о нем думает. С достоинством королевы она повернулась к нему спиной и начала величаво – другого слова не подобрать – подниматься по ступенькам.
Фрэнсис закрыл за ними дверь. В довершение беды, первым, кто попался ей на глаза, был Джим. Он вырос как из-под земли, смотрел на нее с укором и готов был сказать что-то осуждающее.
– Не желаю ничего слышать! – бросила она. Это было сказано тихо, но яростно.
Увидев ее лицо, Джим потерял дар речи. Габби бросила на него еще один испепеляющий взгляд, со свирепым видом сорвала с себя перчатки и поднялась по лестнице к себе, чтобы подготовиться к вечернему приему.
Когда поздно вечером раздался стук в дверь, соединявшую покои графа и графини, он не застал Габби врасплох. Она только что легла в постель и догадывалась, что Уикхэм дожидался ухода горничной. Габби сложила руки на груди и мрачно поклялась, что откроет ему дверь только после дождичка в четверг.
Впрочем, делать это ей и не пришлось. Она услышала скрежет ключа в замке, скрип открывающейся двери и негромкие шаги. К счастью, Габби была до подмышек укрыта стеганым одеялом. Бесцеремонно забравшись в ее спальню, Уикхэм посмотрел на кровать и увидел обращенный на него гневный взгляд.
28
– Как вы посмели войти в мою спальню без предупреждения?
Габби села и прижала к груди одеяло, прикрывая ночную рубашку из тонкого белого батиста. Теперь ее волосы на ночь были заплетены в косу, потому что парикмахер, присланный тетей Августой, объяснил, что спать со шпильками вредно.
Уикхэм, освещенный лишь пламенем камина, насмешливо улыбнулся. Босой, в коричневом парчовом халате, накинутом поверх ночной рубашки, он чувствовал себя в ее спальне совершенно непринужденно.
«Всего несколько дней назад в его присутствии я ощущала угрозу, а теперь не боюсь ни капельки, – подумала Габби. – Наоборот, с наслаждением оторву ему голову».
– Я подумал, что вы можете хватиться своего романа, когда захотите почитать на сон грядущий. – Он неслышно подошел к кровати и протянул Габби злосчастную «Деву озера».
Вспомнив, при каких обстоятельствах она забыла нетленное творение сэра Вальтера, Габби мучительно покраснела.
– Отдайте мне книгу, ключ и больше никогда, никогда не входите в мою спальню без позволения!
