— Еще бы. Я удержался чудом. Я хотел, но не смог. Но…
— Ради Бога, объясните хоть кто-нибудь, что все это значит. Папа? Джон? — Беспомощно озиралась девушка. Их загадочный разговор будто бы происходил на древнееврейском языке, так мало понимала из него Кэти.
— Я был несправедлив к твоим чувствам, Кэти, — тяжело произнес сэр Томас. — Но поверь мне, прошу, в то время я думал, что все делается ради твоего блага.
Он замолчал, подыскивая необходимые слова. Смутное подозрение в голове Кэти выкристаллизовалось в твердую уверенность. Джон пересек комнату и встал рядом с ней, обняв ее за талию. Кэти, не отрывая глаз от отца, доверчиво прижалась к своему мужу.
— Значит, Джон не сбежал с «Леди Честер», папа? Ты солгал мне? — Она заранее знала, что это правда, и сэру Томасу было не обязательно отвечать ей понурым кивком головы.
— Расскажи мне все, папа, — тихо сказала Кэти.
Со слезами на глазах она слушала сбивчивый рассказ сэра Томаса. Он описывал, как он заточил Джона в Ньюгейтской тюрьме и устроил для него в суде смертный приговор. Когда он начал рассказывать о ежедневных избиениях, за которые он платил тюремщикам, в то же время говоря Джону, что его истязают по личному распоряжению Кэти, она едва не упала в обморок.
— А потом, когда я наконец дошел по вашему следу до Чарльстона, я обнаружил свою дочь целой и невредимой, но душевно очень подавленной, — заключил сэр Томас, адресуя свои слова Джону через голову Кэти. — Тех сведений, которые я по крупицам сумел добыть от нее, хватило, чтобы понять, что она чахнет без вашей любви. Однако, увидев, как хорошо вы с ней обращались, несмотря на свою смертельную обиду, я понял, что это не так и что вы, мистер Хейл, все-таки ее любите. Поэтому я и согласился помочь Кэти покинуть Вудхэм, намереваясь тем временем связаться с вами и сказать вам всю правду. К счастью, как я увидел, вы успели прояснить свои отношения и без меня. Я глубоко сожалею о той боли, которую я причинил вам обоим, и надеюсь, что в ваших сердцах найдется достаточно великодушия, чтобы меня простить.
Его усталые голубые глаза печально остановились на Кэти, и она не смогла выстоять против немой мольбы, которая в них светилась. Она подбежала к отцу и, встав на цыпочки, запечатлела на его щеке нежный поцелуй.
— Конечно, мы прощаем тебя, папа. Я знаю, что ты делал это только ради меня. — Она умоляюще обернулась к Джону.
Джон сначала посуровел, но потом вздохнул, очень медленно подошел к сэру Томасу и протянул ему руку, которую тот пожал с величайшей готовностью.
— Полагаю, мы должны научиться относиться друг к другу терпимо, — суховато сказал Джон. — Вы — отец моей жены и дед моего сына. А поскольку я не собираюсь с ними расставаться, а, напротив, планирую прибавление потомства, нам, вероятно, придется видеться довольно часто. И если вы сможете переварить бывшего пирата в качестве зятя, то, наверное, и я смогу привыкнуть к тому, что мой тесть — вероломный граф.
Джон сказал это с улыбкой, и сэр Томас просиял в ответ.
— Я буду гордиться таким зятем, — пообещал он. Он крепко обнял свою дочь, еще раз пожал руку Джону и ушел. Как только за ним закрылась дверь, Кэти рухнула в объятия Джона, уткнувшись лицом в его льняную рубашку.
— Ты, наверное, ненавидел меня, Джон, — пробормотала она.
— Ненавидел… — честно признался Джон, — но только потому, что я тебя любил… так любил, что не мог вынести мысли о том, что ты меня предала. Я уже начинал думать, что небезразличен тебе, когда все это случилось.
— Небезразличен мне? — захохотала Кэти. — Да я была влюблена в тебя по уши. Я хотела тебе признаться, но думала что ты меня не любишь. Я думала, что ты просто хочешь меня потому… — Она осеклась и стала пунцовой.
Джон улыбнулся.
— Ты была права, — сказал он плотоядно. — Я тебя хотел… и до сих пор хочу. Но кроме того, я люблю тебя сильнее, чем кого — либо в моей жизни. И если ты не против, я всю оставшуюся жизнь буду доказывать это снова и снова.
Он говорил очень тихо, и Кэти чуть ли не таяла от нежности его слов. Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в губы. Он любил ее, и она любила его, и ничто больше не могло нарушить этой любви.
— Дорогой, а когда ты сказал моему отцу о прибавлении потомства… ты и в самом деле имел это в виду? Я… я знаю, что, когда я сказала тебе о Крэе, ты выглядел каким-то угнетенным.
— Любимая, как ты можешь так думать? Я люблю тебя. Я буду любить всех детей, которых ты мне подаришь. Я просто боялся потерять тебя… Поэтому я был таким мрачным.
— Ах, Джон, — вздохнула Кэти. — А у нас будет много детей?
— Дюжина, — ответил он, подхватывая ее на руки. — На меньшее я не согласен. И мне кажется, что нам надо начать заниматься этим прямо сейчас, иначе мы не успеем.
— Здесь? — слабым голосом произнесла разомлевшая Кэти — Но, дорогой, разве мы сначала не поедем домой? Я…
— Сейчас я не могу думать ни о чем другом, кроме любви, — сказал Джон, выразительно покосившись на постель. — Мы поедем домой завтра.
И действительно, на следующий день они были в Вудхэме.
