Фейерверк чувств, подумала она, возможен только со Стюартом.
Может ли она выйти замуж за мужчину, чей поцелуй вызывает в ней желание сразу же почистить зубы? Нет, не может. Но как она скажет об этом Митчу или кому-то еще? Как снежный ком, катящийся с горы, весть о ее помолвке все росла, распространялась и распространялась, и с каждой минутой становилось все невозможнее от нее отказаться.
Даже после того, как Митч уехал и Джесси поднялась к себе в спальню, душа ее была так встревожена, что она не могла уснуть. В конце концов она перестала даже и пытаться, надела халат поверх ночной рубашки и вышла в коридор. Она посидит на веранде, пока ночной воздух не навеет сонливость.
В доме было темно, за исключением китайских фонариков, которые горели наверху и внизу лестницы и в конце каждого коридора. Слуги давно ушли в свои хижины, а Стюарт с Селией наверняка в постели. Джесси прикинула, что было около полуночи. В другие ночи звуки ссоры из задней части дома продолжались и гораздо позднее. Но сегодня дом был тих. Джесси почувствовала себя единственной в огромном мире, кто не спит.
Потянув тяжелую дубовую дверь, Джесси вышла на веранду. Сразу же ее глаза обратились к полуночно-синему бархатному небу. На нем сияли звезды, мерцающие, как бриллианты, и их было так много, что Джесси на мгновение ослепла. Закрыв за собой дверь, она подошла к перилам. Ладони сомкнулись вокруг гладкого резного дерева, голова слегка запрокинулась. Луна была огромной и круглой, как круг сыра, окруженный миллионами сверкающих звезд. Легкий ветерок дул с востока, гоня маленькие темные облака, словно клочки вуали, по мерцающему небу. Шелестела листва, стрекотали цикады, а ночные птицы и их добыча пронзительно вскрикивали. Захватывающая красота ночи окутала Джесси своей безмятежностью. Впервые с тех пор, как она пообещала выйти замуж за Митча, она ощутила некое подобие покоя.
Затем Джесси уловила запах сигарного дыма, смешанный с тонким ароматом сирени и мимозы.
Она резко обернулась. В дальнем конце веранды ясно виднелся кончик сигары, горящий красным. Лишь немногим труднее оказалось разглядеть массивные темные очертания мужчины, но когда глаза ее привыкли к темноте, в углу веранды она смогла увидеть его отчетливее. Он сидел, откинувшись в кресле-качалке, скрестив в лодыжках обутые в сапоги ноги, в той позе, которую она любила до того, как под его руководством превратилась из девчонки-сорванца в леди. Несмотря на прохладу, он был без сюртука, его элегантный парчовый жилет, в котором он сидел за обедом, был небрежно расстегнут, шейный платок отсутствовал. Пока Джесси наблюдала, он сделал еще одну затяжку, так что кончик сигары вспыхнул ярче, затем Уронил руку вниз.
– Привет, Стюарт.
Он улыбнулся ей. Она ясно увидела обнажившиеся зубы.
– Слишком взволнована предстоящей свадьбой, чтобы спать? – поинтересовался он. Она не поняла, чего в голосе было больше – издевки или горечи.
– Да, – вызывающе ответила Джесси, и все ее умиротворение, навеянное красотой ночи, разом улетучилось. Одна рука все еще лежала на перилах, другая непроизвольно сжалась в кулак.
– Значит, ты в конце концов решила, что можешь вынести его поцелуи?
– Да.
– С нетерпением ждешь их, да?
– Конечно. – Стюарт усмехнулся:
– Лгунья.
– По крайней мере он свободен, чтобы жениться на мне!
– Что верно, то верно, – сказал Стюарт.
Сигара снова коротко вспыхнула. Затем другой рукой Стюарт поднес что-то еще – бутылку – к губам, откинув голову назад. Джесси в испуге наблюдала, как он сделал большой глоток из бутылки, затем снова поставил ее на пол и вытер рот тыльной стороной ладони. Никогда раньше она не видела, чтобы Стюарт пил или вообще вел себя так грубо. Но по крайней мере спиртное объясняло этот беспорядок во внешности и его язвительные намеки.
– Ты пьян!
– Так, самую малость. А почему бы и нет, скажи на милость? Не каждый день мужчина получает известие о помолвке своей падчерицы.
– Я иду спать.
– Чтобы мечтать о дорогом Митче? – глумливо усмехнулся он.
– Это определенно лучше, чем мечтать о тебе.
– Без сомнения.
Стюарт поставил бутылку на пол и поднялся на ноги, затем выбросил окурок сигары через перила. Джесси не двигалась с места, пока он шел к ней, при этом движения его были тщательно выверенными, но не нетвердыми, как она ожидала, если он действительно напился. И хотя внутренний голос убеждал ее бежать, она не убежала. Выпрямив спину, гордо вскинув голову, она не сдавала позиций. Только она одна знала, как крепко ее рука стискивала перила.
Он остановился прямо перед ней. Только вот в такие моменты, когда он был так близко и Джесси смотрела на него, она осознавала, какой на самом деле Стюарт высокий. Он был выше ее на несколько дюймов – больше чем на голову – и настолько широк и плечах и груди, что его тень на полу полностью закрывала ее, гораздо меньшую.
Его рука поднялась и легла ей на шею. Теплые сильные пальцы обхватили затылок под волосами, которые были перед сном тщательно расчесаны и распущены. Даже от этого легкого прикосновения ее глупое сердце заколотилось.
– Тем не менее, – мягко проговорил Стюарт, – я предпочитаю, чтобы ты мечтала обо мне.
И он склонил к ней свою голову.
Он целовал ее мягко, нежно, своими губами обещая ей весь мир. Джесси закрыла глаза, и ее рука еще крепче стиснула перила, когда она боролась с желанием уступить этому нежному натиску. Их тела даже не соприкасались, и единственное, что удерживало ее, это его рука, лежащая у нее на шее. Но кровь у нее в жилах обратилась в лаву.
И только когда он раздвинул ей губы, чтобы углубить поцелуй, она ощутила на его языке и губах вкус виски и вспомнила, что он если и не пьян, то близок к этому. Стал бы он целовать ее, если бы был трезвый? Или пожелал бы ей счастья в браке с Митчем?
Ее догадка относительно ответа придала ей силы оттолкнуть его.
– Ты самая настоящая собака на сене, – с горечью проговорила она и, чтобы подчеркнуть утрату своих иллюзий, провела рукой по губам, словно стирая вкус его поцелуя.
– И что это значит, скажи на милость?
Он смотрел на нее, его лицо было в тени, но глаза блестели ярко, как звезды.
– Ты сам меня не хочешь, но и не хочешь, чтобы я досталась кому-то другому.
– С чего ты взяла, что я тебя не хочу?
Ее сердце при этом пустилось вскачь, а губы Стюарта изогнулись в издевательской улыбке. Затем, заставив ее оцепенеть от шока, его рука обхватила и сжала ее левую грудь. Мягкое полушарие разместилось в его правой ладони так, словно там ему и предназначено быть. Джесси чувствовала жар его руки, обжигающий ее сквозь двойной слой халата и рубашки. Несколько мгновений Джесси не могла даже дышать.
– Я очень хочу тебя. И совершенно очевидно, – его большой палец недвусмысленно скользнул по ее соску, который сразу же затвердел от его прикосновения, – что ты тоже меня хочешь.
