– Понимаю, сэр, – повторил Эдуард.
– Надеюсь, вам известны основные моменты этой истории?
Убитая должна была стать приемной дочерью вашего хозяина мистера Джефферсона. Два
человека имели веские основания противиться этому плану – мистер Гэскелл и
миссис Джефферсон.
В глазах камердинера что-то блеснуло. Он спросил:
– Могу ли я узнать, сэр, они на подозрении?
– Им не угрожает арест, если вы это имеете в виду. Но
полиция вынуждена держать их на заметке. И она будет проявлять к ним недоверие
до тех пор, пока не выяснятся все обстоятельства убийства.
– Оба оказались в неприятном положении, сэр.
– Да, в весьма неприятном. Мне крайне важно узнать
малейшие подробности о поведении, словах, даже жестах мистера Джефферсона, его
зятя и невестки. Что они чувствовали? О чем говорили? Я спрашиваю о тех тонких
нюансах, которые могли подметить только вы, Эдуард.
Он смолк. Эдуард корректно отозвался:
– Понимаю вас, сэр. Вы хотите, чтобы я рассказал вам
всю подноготную, не утаив даже тех деталей, о которых я не хотел бы сообщать и
которые при других обстоятельствах вас ни в коем случае не интересовали бы.
– Вы правильно рассудили, Эдуард. Отдаю честь вашему
уму.
Эдуард подумал мгновение и начал:
– Разумеется, за долгие годы службы я хорошо узнал
мистера Джефферсона. Я вижу его вблизи, в те моменты, когда он перестает за
собой следить. Иногда я задаю вопрос: стоит ли так бороться с судьбой, как это
делает мой хозяин? Но он ведь слишком горд и предпочитает сломаться в борьбе.
Непрерывное напряжение сделало мистера Джефферсона очень нервным. Он может
показаться приветливым, но я-то знаю, какие приступы гнева его сотрясают, он
слова не в силах выговорить. Особенно его способен вывести из себя обман.
– В вашем рассказе есть какая-то задняя мысль?
– Да. Вы ведь хотели откровенного разговора?
– Разумеется!
– Я продолжу, сэр? Молодая особа, которая привлекла
внимание моего хозяина, вовсе этого не стоила. Маленькая лгунья, она не питала
к нему ни малейшей привязанности. Ее наивная болтовня, ее детские выходки – не
что иное, как притворство. Не хочу утверждать, будто она была отпетой
негодяйкой. Просто ни в коей мере не соответствовала тому идеалу, который хотел
видеть в ней мистер Джефферсон. Это тем более странно, что мистер Джефферсон
человек принципиальный, его не так легко провести. Однако, когда дело касается
молоденькой девушки, суждение мужчины теряет объективность… А в семье
происходило вот что… Молодая миссис Джефферсон этим летом резко изменилась, ей
почти не было дела до мистера Джефферсона. А он всегда так хорошо к ней
относился! Мистер Гэскелл не вызывал в нем подобных чувств.
– И тем не менее он постоянно удерживал его возле
себя! – воскликнул сэр Генри.
– Да, сэр. Но лишь ради памяти о миссис Розамунде, жене
мистера Марка. Дочь хозяина была как свет его очей. А мистер Марк все-таки ее
муж…
– А если бы Марк Гэскелл женился снова?
– Это вызвало бы взрыв ярости у мистера Джефферсона.
Брови у сэра Генри поднялись.
– Вот как?
– Возможно, он не показал бы виду, но внутренне…
– А если бы миссис Джефферсон захотела вступить в брак?
– Реакция была бы та же, сэр.
– Продолжайте, продолжайте, Эдуард!
– Как я уже сказал, сэр, мистер Джефферсон увлекся этой
девушкой. Я повидал такое и в других домах, где служил раньше. Прямо будто
болезнь: стремятся оберегать, осыпать благодеяниями… А в девяти случаях из
десяти эти создания отлично защитят себя сами. Они умеют соблюдать собственные
интересы!
– Значит, по-вашему, Руби Кин была опытной интриганкой?
– По правде говоря, она еще слишком молода для этого,
но чувствовалось, что далеко пойдет. Лет через пять стала бы умелой в жизненной
игре.
– Рад услышать ваше мнение, Эдуард. Я его очень ценю.
Не смогли бы вы теперь припомнить, в каких выражениях обсуждалась проблема Руби
Кин между всеми тремя?
– Собственно, обсуждения не было, сэр. Мистер
Джефферсон объявил свое решение и не позволил себе возражать. Даже мистеру
Гэскеллу приходилось помалкивать, хотя он обычно за словом в карман не лезет.
Миссис Джефферсон тоже не затевала споров. Она сдержанная леди. Только просила
ничего не предпринимать слишком поспешно.
– А как вела себя сама девушка?
Камердинер неохотно произнес:
– Похоже, что она просто ликовала, сэр.
– Как вы сказали? Ликовала? А был ли у вас какой-нибудь
повод подозревать, что… – Сэр Генри пытался подобрать выражение, уместное
в разговоре со слугой. – Что ее сердце уже… гм… занято?
– Но ведь мистер Джефферсон не предлагал ей выйти за
него замуж, сэр. Он собирался ее удочерить.
– Оставим это в стороне. Мне важен ответ.
Эдуард медленно выговорил:
– Был один случай, свидетелем которого я оказался
случайно.
– Очень интересно! Продолжайте, пожалуйста.
– Не уверен, что это пригодится вам, сэр. Однажды мисс
Кин открыла сумочку, и оттуда выпала фотография. Мистер Джефферсон нагнулся за
ней и спросил: «Чей это портрет, дитя мое?» На нем был изображен молодой
человек с растрепанными волосами и небрежно завязанным галстуком. Мисс Кин с
самым невинным видом отозвалась: «Не имею понятия, Джеффи. Откуда она у меня в
сумке? Вот потеха, я ее сюда не клала!» Ответ был глупый, сэр, неубедительный.
Мистер Джефферсон еле сдержал гнев, брови его сдвинулись. Он принудил себя
говорить спокойно, но голос сразу охрип: «Полно, малютка, вы прекрасно знаете,
кто это». Она струсила и пролепетала: «Ах да, вспомнила. Этот молодой человек
приезжал сюда как-то, я с ним танцевала. Но не знаю, как его зовут. Думаю, что
он сам засунул в сумочку свою фотокарточку, когда я отвернулась. Такой же
кретин, как и все остальные!» Она рассмеялась и тряхнула головой, показывая,
что говорить больше не о чем. Но ведь оба объяснения шиты белыми нитками,
правда, сэр? Мистер Джефферсон не мог им поверить. Он строго взглянул на нее, и
с тех пор, если она отлучалась, спрашивал, где она была.
– А вы видели человека, изображенного на портрете?
– Нет, сэр. Я ведь не спускаюсь обычно ни в ресторан,
ни в танцевальный зал.
Сэр Генри кивнул и задал Эдуарду еще несколько
малозначительных вопросов.
Глава 35
В полицейском участке Дейнмута Харпер вел допрос Джесси
Дэвич, Флоренс Смолл, Беатрис Хенникер, Мэри Прайс и Лилиан Риджуэй. Они были
очень похожи друг на друга уровнем развития и возрастом. Дочки окрестных
фермеров или торговцев. Их показания повторялись слово в слово: «Памела Ривз
казалась такой же, как всегда. Она собиралась пойти в магазин и успеть к
следующему автобусу».
