— А чего веселиться?
Я чуть не сболтнула ему, что дело-то мое не получается, поэтому и не веселюсь. Но вовремя вспомнила, что у него другие сведения.
— Как провела вчерашний вечер? — подхватил он меня под руку и повлек куда-то.
— Так себе.
— Значит, сегодня будем отдыхать. Знаешь, чем больше я о тебе думаю, тем больше понимаю, что ты очень не похожа на современных девушек.
— Что, такая несовременная?
— Нет. Ты другая. Умная, красивая… Ну, я не знаю, как объяснить. Интересная! Не откажешься посидеть со мной в кафе? — Игнат заглянул мне в глаза.
— Идем. До пятницы я все равно абсолютно свободна.
Мы вошли в первое попавшееся кафе. Уселись за столиком в самом углу. Я заняла место у стены и видела всех, кто входил и выходил из кафе. Игнат же смотрел только на меня.
Честно говоря, мне его внимание льстило, конечно. Да только настроение было не то. Но я уговаривала себя тем, что на пляж поехать, судя по погоде, вряд ли скоро получится, а ведь надо же мне как-то осмотреть его спину. Чего откладывать?
И тут меня словно что-то толкнуло. Я и сама не могла определить, что такое случилось. Наверное, знак свыше какой-то был. Я извинилась, вышла в коридор и набрала номер Виктора.
— Виктор? — спросила я, услышав его опять похмельный тоскливый голос.
— Да.
— Это звонит девушка, что про банку с вареньем пытала. Ты говорил, что попытаешься узнать человека, который просил украсть ту самую банку, если увидишь его. Не мог бы ты подойти ненадолго в одно место?
— Я плохо себя чувствую, — вдруг резко сказал он.
— Я заплачу тебе.
— Ладно.
Я сказала ему название кафе, а потом вернулась к Игнату.
Мы заказали курицу-гриль, картошку и салат. Пить решили белый мартини с апельсиновым соком. Играла приятная музыка, посетителей было до крайности мало.
Я рассматривала Хмельницкого без всякого смущения. А он на самом деле очень интересный мужчина… Выпив чуточку мартини, я почувствовала, что мне становится лучше. Может, кости говорили об этих перспективах? Что ж, чему быть, того не миновать.
Мы разговаривали, ели поджаристую горячую курицу со свежими помидорами, и я все больше попадала под необъяснимое обаяние Игната. Он, похоже, чувствовал это, потому что напропалую сыпал мне комплименты, брал меня за руку и временами долго смотрел в мои глаза.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил он меня так, что я сразу поняла, на что он намекает и что предлагает.
— Пока не решила, — честно ответила я. — А у тебя?
— А мне хочется забраться с тобою в постель и провести этот дождливый и нудный день именно в ней. Нам будет тепло и хорошо.
Хмельницкий повернулся к официантке, стоявшей за стойкой, и сделал ей знак принести нам еще мартини. И как раз тогда в кафе вошел Виктор. Я еле заметно кивнула ему. Хорошо, что Игнат этого не видел. А парень, едва глянув в мою сторону, после секундного замешательства вылетел наружу.
— Выпьем еще? — повернулся Игнат снова к столу.
— Я на секундочку, — извинилась я и выбежала прямо без плаща на улицу.
Я посмотрела по сторонам, увидела быстро удаляющегося Виктора и помчалась за ним.
— Виктор! — крикнула я ему.
Он резко повернулся, готовый бежать, но, разглядев одну меня, остановился.
— Что случилось? — сразу задала я вопрос. — Почему ты убегаешь?
— Этот мужик с тобой. Ну, тот, кто мне про баночку сказал, — дрожа то ли от холода и сырости, то ли с похмелья, сказал мне Виктор.
— Ты уверен? — Я взяла его за руку, будто боясь, что он сейчас сорвется с места и удерет.
— Абсолютно точно. Я вообще-то не помнил его лица, а как сегодня увидел, так сразу узнал.
— Но ты же видел его сбоку.
— Все равно.
— Значит, именно он просил тебя украсть банку с вареньем? — Я никак не могла поверить этой информации.
— Точно говорю. Я, конечно, люблю выпить, но кое-что помню.
— Ладно. Спасибо. — Я повернулась, чтобы идти.
— Слушай, как тебя там! У тебя денег нет? А то плохо мне, просто ужас.
— Да. Я же обещала. Но мой кошелек остался в кафе. Погоди, сейчас схожу за ним.
— Тогда не надо.
— Погоди. — Я пошарила в карманах джинсов и выудила оттуда смятый полтинник. — Вот, держи.
— Ты спасительница моя! — расчувствовался Виктор. — Ну, всего тебе.
— И тебе.
Я вернулась в кафе, села на свое место, но никак не могла вернуть своему лицу беззаботное выражение.
— Что-то случилось? — озадаченно спросил меня Игнат.
— Да нет, ничего особенного. Знакомого увидела, а у него неприятности, — попыталась выкрутиться я.
— Не бери в голову. У кого их нет? Я вот тоже влетел на приличную сумму, но ничего — улыбаюсь.
— А ты с Клименко будешь деньги требовать? — зачем-то спросила я.
— Конечно. Я же говорил тебе: у меня создалось впечатление, что он не потерял бриллианты, — чуть насупился Хмельницкий.
— Но ведь в банке они были.
— Однако ты ведь не носила их к специалисту, чтобы подтвердить подлинность.
— Не носила. Все равно неприятно. — Я пригубила коктейль.
В голове мысли выстраивались в цепочку. И вот что у меня получалось. Значит, Игнат попросил Олега продать камни, но сам не уехал к себе. Он также приехал в Тарасов. Причем следом за Клименко. Возможно, на самолете, потому что, видимо, знал о нем все. И когда именно тот пошел к скупщику, и куда потом положил бриллианты. А узнал он об этом, подглядывая за ним в окно. С биноклем.
Далее он обратился к пьянчуге Виктору с просьбой выкрасть банку. Но почему именно к нему? Наверное, кто — то посоветовал ему оторву-парня. Ведь Виктор не знал его лично. Пусть так. Хмельницкий дал ему ключи от квартиры Клименко. Он ведь мог сделать дубликат, когда был у того дома ранее, к примеру. Тут вроде понятно.
А Виктор перепоручил кражу Николаю. Дальше тоже все понятно.
Теперь осталось узнать: Хмельницкий — тот человек, что был в гостинице и звонил скупщику по поводу продажи камней? Очень может быть. Ведь он надеялся, что они попадут к нему, когда банка будет украдена. Игнат не мог предполагать, что у парней случится какая-то нелепая заминка и варенье окажется у меня.
Так, вроде бы и здесь сходится. Но остается непонятным главное — где камни сейчас. И каким боком здесь Ветров фигурирует. А! Ветрову скинул информацию Егор Кузьмич, и тот — просто лишний конкурент. Но бриллиантов все равно ни у кого нет. Весело. Однако в наличии шрама обязательно надо убедиться. И только потом предъявлять обвинения.
