Преисполненный гнева и решимости действовать, он быстро и энергично направился по тропинке, ведущей в город. Наверняка Кэролайн в доме Джеймса.
Мэту потребовалось немалое самообладание, чтобы постучаться в дверь дома и спросить у Мэри, здесь ли Кэролайн. Ведь наверняка кто-то рассказал Мэри — сама Кэролайн либо Даниэль, а, может быть, Джеймс — о том, что произошло. А Мэту было очень неприятно, что о нем стало известно нечто сугубо личное, касавшееся только его одного. Возможно, в улыбке Мэри и сквозило едва уловимое лукавство, возможно, в ее глазах на мгновение и зажглись веселые огоньки, когда она уверяла, что Кэролайн у нее нет. Однако суть ее слов мгновенно заставила Мэта забыть про смущение. Улыбку же Мэри как стерло.
Если Кэролайн здесь не было, и она до сих пор не появилась у себя дома, то где же она в таком случае? Мэри, теперь столь же обеспокоенная, как и Мэт, заверила его, что несколько часов назад Кэролайн направилась именно домой. И никуда больше — это точно. Нет, она не могла убежать с Даниэлем (Мэту ужасно не хотелось обсуждать эту версию, но он продолжал мучиться подозрениями), поскольку тот еще позавчера уехал вместе с Джеймсом в Нью-Лондон.
Когда и эта, последняя гипотеза, вызывавшая у Мэта прилив ярости, была опровергнута, леденящий страх обуял его душу. Он лучше многих знал, какие опасности таил в себе лес. Первое, что пришло Мэту в голову, была мысль о сатанистах и их тайном обществе, однако они собирались на шабаш только глубокой ночью и в определенные фазы луны. Кэролайн же, по всей видимости, исчезла днем, поэтому не могла попасть в руки тех, кто раньше заманил в свои сети ее сестру.
Попросив у Мэри фонарь, Мэт поспешил назад, чтобы тщательно осмотреть дорогу, ведущую из города на ферму, и пересекающую лес тропинку. Он двигался вперед, высоко подняв фонарь над головой, и едва не сходил с ума от того, что вынужден идти предельно медленно, чтобы не пропустить самой крошечной зацепки, которая могла бы навести его на след. По ходу Мэт напряженно перебирал в уме все возмолшые варианты происшедшего.
Кэролайн могла упасть и сейчас лежит где-нибудь без сознания. Возможно даже, он прошел мимо, торопясь побыстрее попасть в город. Или повстречалась с каким-нибудь негодяем-траппером
[9]
, и он увез ее с собой Бог знает куда. А что если ее выследил какой-нибудь хищный зверь, например ягуар, или загрыз волк?..
Но когда, в конце концов, Мэт обнаружил брошенные корзину и мушкет, лежавшие сбоку от тропинки, чуть в глубь леса, не осталось ни малейших сомнений в том, какая участь на самом деле постигла Кэролайн. Такое даже не пришло ему в голову!
Кэролайн была похищена бандой индейцев! Сердце Мэта словно окаменело, скованное ледяным страхом, и он стремглав понесся к дому, всей душой моля Господа о том, чтобы с Кэролайн ничего не случилось.
36
Всю ночь и весь следующий день Кэролайн пихали, толкали и тянули чуть ли не волоком, не давая ей отстать от своих без устали шагающих конвоиров. Они останавливались только для того, чтобы поесть и немного отдохнуть, и время от времени переговаривались между собой на языке, который Кэролайн казался бессмысленным набором звуков. Когда она, наверное, в десятый раз споткнулась на ходу, похитители, по всей вероятности, догадались, что ей мешают длинные, почти до земли юбки, и они, не раздумывая, резанули по ним ножом. Кэролайн помертвела от ужаса, когда лезвие прошило подол серого хлопчатобумажного платья и белую нижнюю юбку. В ее воображении возникли сцены насилия или вовсе убийства. Однако нож даже не оцарапал ей кожу, к тому же дикари не проявляли к ней, как к женщине, никакого интереса. Когда ноги Кэролайн, если не считать белых хлопчатобумажных чулок, оказались открыты для всеобщего обозрения почти до колен, они вытащили у нее изо рта кляп, сунули в лицо как-то по-особенному пахнущую буханку хлеба и держали так некоторое время, с нетерпением ожидая, пока она поест. Затем поднесли воду в блестящем, как будто смазанном маслом, бурдюке из оленьей кожи.
После снова засунули в рот кляп и подтолкнули в спину, давая понять, что следует поторапливаться, их маршрут пролегал вдоль реки Коннектикут, несшей свои воды в глубь материка, прочь от морских просторов.
Река с довольно сильным течением посредине была широкой и очень красивой, с высокими поросшими травой берегами и голубоватой водой. В лесу, вплотную прижимающемуся к обоим берегам, жара уже не ощущалась. Воздух здесь был не просто прохладным, он становился все холоднее.
Кэролайн ослабела, но боялась, что, если упадет без сил, то ее просто-напросто добьют и оставят труп на съедение волкам. Поэтому, сцепив от боли зубы и собрав все силы, постаралась сосредоточиться только на том, чтобы не отставать от своих почему-то хранивших молчание конвоиров. Когда их маленькая группка наконец остановилась (это случилось на следующий после ее похищения день, незадолго до заката), Кэролайн облегченно опустилась на колени. Если и в эту ночь ей не позволят хоть немного поспать, она утром не сможет продолжать путь. И что с ней тогда будет? При одной мысли об этом Кэролайн пробрала дрожь.
Трели каких-то неизвестных ей птиц то приближались, то отдалялись. Спустя несколько минут Кэролайн с удивлением обнаружила, что эти звуки поблизости издавал один из ее конвоиров. Когда откуда-то со стороны послышалось ответное пение, девушку рывком поставили на ноги и подтолкнули в ту сторону, откуда оно прозвучало.
Похитители окружили Кэролайн плотным кольцом, словно военный эскорт, сопровождающий взятого в плен противника, и в таком виде они все вместе вышли из чащи прямо к лагерю индейцев.
Он располагался в плодородной и хорошо охраняемой долине, на берегу небольшого озерца — маленького, как пруд, и такого чистого, что вода в нем казалась голубой. Пара десятков хижин, представлявших собой довольно неряшливо построенные пирамиды из соломы и хвороста, взъерошенные, как скирды сена, составляли костяк деревни. Небольшие костерки обозначали границы отгороженной от соплеменников территории, посредине которой горел костер повыше. Женщины, одетые в бесформенные, кое-где рваные одежды, на миг оторвавшись от своей стряпни, без особого любопытства обернулись навстречу вновь прибывшим. Дети и собаки проявили гораздо больший интерес: несколько ребятишек даже прервали игру и окружили их, а пяток собак пролаяли что-то приветственное.
Кэролайн провели через деревню к центральному костру. Там на корточках сидели четверо старых индейцев, передававших по кругу украшенную перьями курительную трубку. Они подняли на подошедших глаза, такие же черные, как их жесткие волосы. Старший из конвоиров шагнул вперед, а один из четверки, судя по виду самый древний, встал, и они обменялись приветствиями. Затем в их сторону был сделан знак рукой, и кто-то из конвоиров взял Кэролайн за запястье и подтолкнул к усевшемуся на прежнее место старику.
Кожа того имела оттенок красного дерева, а глаза, терявшиеся среди целой паутины морщин, были темными и влажными и излучали мудрость. Что касается фигуры, то ростом он едва доставал до плеча конвоиру и, насколько позволяло заметить одеяло, в которое был закутан старик, обладал весьма округлым брюшком. У него был широкий нос, а рот представлял собой тонкую, словно порез, линию на квадратном, изрытом оспой лице, внушавшем неодолимый ужас. Кэролайн поняла, что перед ней сидел вождь, от которого, очевидно, зависела ее дальнейшая судьба. И ей снова стало страшно.
