Паренек стоял у писсуара и сосредоточенно делал свое дело. Услышав скрип открывшейся двери, он оглянулся, и на мгновение их взгляды встретились.
«Хищник и жертва, – довольно подумал мужчина. – Правда, жертва еще этого не знает».
– Чудесная ночь, – громко сказал он, входя и направляясь к раковине, словно собирался вымыть руки. Зеркало в рамке из белого металла отразило лицо обычного человека с дружелюбной улыбкой. Ничего угрожающего.
– Малость холодновато, – ответил паренек, застегивая джинсы. Хищник до отказа вывернул кран, чтобы журчание ржавой воды заглушило все другие звуки, но его ждало разочарование: парнишка проворно устремился к двери, даже не удосужившись подойти к раковине.
Мерзкая привычка. Все приходит в упадок.
– Счастливо оставаться, – сказал юноша и потянулся к ручке. Но Хищник был готов к такому повороту событий. Готов с того момента, как вошел в туалет. Он мог бы прыгнуть на парнишку и одолеть его, но так будет забавнее.
Когда ладонь паренька легла на рукоятку, Хищник сделал вид, что задыхается, и повалился на раковину, держась одной рукой за сердце. Вторая рука уже была в кармане.
Наблюдая за жертвой в зеркало, Хищник с удовлетворением убедился, что обреченный ведет себя в полном соответствии со сценарием. А в том, что жертва обречена, он не сомневался. Юноша порывисто обернулся, посмотрел на незнакомца средних лет и недоуменно нахмурился.
– Мистер…
– Мои таблетки, – держась за грудь, простонал Хищник. – В кармане рубашки…
Паренек отпустил дверь и вернулся помочь ему. Как только он прикоснулся к Хищнику, тот нанес удар. Правой рукой он схватил запястье парнишки, рванул к себе, левой молниеносно вынул из кармана электрошок и ткнул ему в бок. Раздалось шипение – слабый вскрик, заглушенный шумом бегущей воды, и все было кончено. Глаза паренька закатились, и он рухнул в объятия Хищника. По опыту нападавший знал, что теперь у него есть добрых пятнадцать минут. Когда юноша придет в себя, будет уже поздно.
Вот и все. Операция закончена. На все про все ушло не больше полутора минут.
Аккуратно опустив паренька на пол, чтобы не повредил голову при падении, Хищник быстро вышел из туалета. Если девушка уже вышла – что вряд ли (девушки обычно проводят в туалете куда больше времени), – он зазовет ее в мужской туалет и покажет поверженного таинственной силой бойфренда. Если в это время подъедет другая машина – такая возможность существовала и добавляла приключению привкус опасности, он просто уйдет. Парнишка вряд ли что-нибудь вспомнит, а его самого никто не видел. Если ни того, ни другого отклонения в сценарии не произойдет, он ворвется в дамский туалет, применит электрошок и затащит обоих в голубой «жучок». Когда пленники будут спрятаны, он вернется на самокате к своей машине, и вскоре все трое бесследно исчезнут отсюда.
Юную пару в голубом «жучке» больше не увидит никто на свете.
Что-то напевая себе под нос, Хищник обошел здание и остался доволен: «жучок» был по-прежнему единственной машиной на стоянке. Все шло согласно плану, как и было задумано. Иногда ему казалось, что этим людям было на роду написано стать его жертвами. А если так, то о чем говорить.
Очевидно, в предыдущей жизни они были изрядными мерзавцами.
Когда он добрался до дорожки, которая вела к дамскому туалету, девушка вышла, тряхнув длинными светлыми волосами. У него участился пульс. Она действительно была прекрасна и стоила дополнительных усилий, потраченных на ее бойфренда.
Их взгляды встретились. Глаза девушки расширились, и немудрено – незнакомый мужчина в пустынном месте, поздно ночью.
Мужчина улыбнулся ей.
– Пописала? – добродушно спросил он, не убавляя шага. Глухая кирпичная стена, обеспечивавшая уединение посетителям туалета, закрывала девушке путь к бегству.
Она остановилась как вкопанная и крикнула:
– Эрик! – видно, так звали ее беспомощного дружка. Потом стремительно повернулась, и волосы окутали ее как плащ, отчаянно схватилась за ручку двери, словно хотела спастись от него, спрятавшись внутри.
– Глупышка, – почти сочувственно сказал он, схватил девушку за руку и ткнул ей в бок электрошоком.
Глава 3
Было холодно – намного холоднее, чем, по ее представлениям, должно быть в Кентукки в ноябре. Когда она думала о Кентукки, ей всегда представлялись яркое солнце, лошади и бескрайние поля, поросшие густой зеленой травой. Но она бывала на ферме Уистлдаун лишь летом, в последний раз семь лет назад.
Сейчас ее привела сюда трагедия.
Александра Хейвуд выбралась из большого белого «Мерседеса» – одного из нескольких автомобилей, круглый год стоявших в здешнем гараже, и сразу почувствовала холод. Ее длинный темно-серый шерстяной жакет с мерлушковым воротником и манжетами был подпоясан в талии. Черного кашемирового свитера с воротником-хомутом, черных кожаных брюк в обтяжку и высоких черных ботинок на каблуках должно было хватить для тепла, но не хватало. Она мерзла. Пришлось сжать зубы, чтобы не стучать ими. После похорон отца она сильно похудела, потеряв около пяти килограммов, и при росте в сто семьдесят сантиметров казалась просто худышкой. Ее красота тоже поблекла, потускнев, как лампочка, горящая вполнакала. Кожа стала совсем бледной. По сравнению с ней платиновые волосы длиной до лопаток, сейчас собранные в пучок на затылке, казались более темными, чем были на самом деле. Ее тонкие черты заострились, под темно-синими глазами чернели круги. Она пыталась скрыть следы горя, накрасив губы алой помадой от Шанель и запудрив синяки под глазами, но факт оставался фактом: она выглядела призраком прежней Алекс. И чувствовала себя не лучше.
В это пасмурное утро низко нависшие тучи сулили дождь. На грязном пригорке красовался ветхий сарай, за ним еще какое-то сооружение, напоминавшее железнодорожный тоннель. Постройки казались графитово-черными. Заиндевевшая трава на полях, маленький пруд справа, кучка голых деревьев, тянувших к нему узловатые сучья, слева и узкая асфальтовая дорожка, на которой она стояла, – все было окрашено в разные оттенки серого.
«Как и моя жизнь», – подумала она. Эта мысль вызвала жгучую скорбь, хлынувшую наружу, как кровь из вскрывшейся раны. Алекс поморщилась, взяла себя в руки, и боль понемногу утихла. Помогло и то, что она заметила какое-то движение в полуоткрытой двери сарая.
Прямо на нее уставился стриженный под машинку подросток в пуловере цвета морской волны. Он стоял, засунув руки в карманы мешковатых джинсов. Видимо, его внимание привлек шум подъехавшей машины. Совершенно механически, как делала все после похорон, Алекс закрыла и заперла дверь. Она забыла, что это не Филадельфия, а Симпсонвилл, штат Кентукки, и что запирать машину здесь необязательно. Она плохо соображала и, казалось, не могла сосредоточиться. Тем временем мальчик повернулся и исчез в сарае, крикнув:
