– Кстати, о Нили, – подхватил он. – У меня на твою младшую сестру зуб.
– Да?
Они миновали городские предместья и оказались под бескрайним звездным небом. Поля, раскинувшиеся по обе стороны дороги, были темными и тихими. Голоса других пассажиров телеги, смеявшихся, визжавших и переговаривавшихся между собой, были слышны хорошо, но фигуры превратились в тени, и большинство деталей терялось. Телега неторопливо двигалась вперед, слегка раскачиваясь из стороны в сторону; Алекс блаженно лежала в объятиях Джо, дышала запахом сена, солярки, мужчины и радовалась, всем своим существом ощущая жар его тела и стальные мускулы.
– Что же она такое натворила? – лениво поинтересовалась она.
– Выкрасила волосы моей дочери в розовую полоску.
Вспомнив то, чем Нили и Саманта занимались на кухне, Алекс фыркнула.
– О боже!
– Вот именно. Я догадываюсь, что твоя сестра и ее подруга красили волосы в честь сегодняшнего события, и Дженни захотелось сделать это за компанию.
– О господи, - сказала Алекс, все еще улыбаясь. – И что ты сделал? Прочитал ей суровую лекцию о вреде «перышек» и отправил мыть голову?
– Я ничего не видел, пока она не пошла к двери. Дженни ждал автобус с девочками из хора, тут я и заметил ее прическу. Должен признаться, у меня отвисла челюсть. Но сомневаться не приходится: розовые полоски – это действительно круто.
– К твоему сведению, они называются не полоски, а «перышки». – Алекс улыбалась в вечернее небо. Звезды подмигивали ей, словно тоже радовались шутке. – Да, это круто.
– Но ты еще не слышала самого худшего. Знаешь, что еще выкинула твоя малолетняя преступница?
– Что? – с трепетом спросила Алекс. Тон Джо заставил ее подумать о протыкании носов и других частей тела.
Джо заправил ей волосы за ухо. А потом прильнул к нему губами, словно боялся, что их подслушают. Губы были горячими, дыхание влажным; от этого ее пах сначала напрягся, а потом начал медленно и ритмично сжиматься и разжиматься. Алекс отчаянно заскрежетала зубами и попыталась сосредоточиться на его словах.
– Она сказала Дженни, что если та действительно хочет выглядеть круто, то должна купить лифчик с твердыми чашками, в которые можно набить что-нибудь мягкое.
Уф-ф… слава богу, что Джо не имел представления о том, на какие советы была способна Нили.
– Только и всего?
– Только? Поверь, с меня и этого достаточно! Знаешь, чего от меня потребовала дочь? Отвезти ее во время уик-энда в Луисвилл покупать такой лифчик. – Ужас, звучавший в его голосе, был шутливым только наполовину.
Представив себе Джо, обходящего пригородный торговый центр в поисках лифчика для Дженни, Алекс пришла в себя настолько, что смогла улыбнуться.
– Очень неплохие вещи продаются в «Секрете победы», – чопорно сказала она.
– В «Секрете победы»? Для Дженни? О боже… Прекрати смеяться. Это вовсе не смешно!
– Конечно, смешно. Сам знаешь, она девочка. Рано или поздно ей придется начать носить лифчик.
– Да, но не сейчас. И не набивной. Ради бога! Ей одиннадцать лет, и она плоская как доска. Маленькая девочка. Благодарю покорно, но мне хотелось бы, чтобы она подольше оставалась такой.
Джо нахмурился, но его губы снова коснулись ее уха, и внутренний трепет перешел в настоящий голод. У нее инстинктивно поджались пальцы ног.
– Джо, маленькие девочки должны расти.
– Знаешь, мне становится все труднее. – Внезапно его голос стал почти мрачным. – В смысле, воспитывать ее самостоятельно. Мальчиков я знаю. А девочка…
– По-моему, у тебя замечательно получается, – мягко сказала Алекс и положила ладони на руки Джо, обнимавшие ее талию. – Со всеми детьми.
– Да, я образцовый мистер Мама. – В голосе Джо прозвучала нотка, заставившая Алекс повернуть голову и посмотреть на него снизу вверх.
– Джо, что-то не так?
На фоне мерцавшего неба его чеканный профиль казался сказочно красивым. Взгляд Алекс блуждал по его лицу, и испытываемое ею при этом наслаждение было сродни боли.
– Нет, ничего. – Руки Джо крепче сжали ее талию. – Расскажи мне, что ты сегодня делала.
Он явно пытался сменить тему. Что бы его ни тревожило, место для разговора действительно было неподходящее. Слишком много чужих глаз и ушей.
Что ж, это его право.
– Знакомила Дженни с миром розовых «перышек» и набивных лифчиков. – Она пыталась говорить беспечно, но не была уверена, что преуспела в этом.
– А кроме этого? – Теперь он улыбался по-настоящему. Она видела его зубы, блеснувшие в лунном свете.
– Сегодня я говорила с Андреа.
От ощущения близости вздымавшейся и опускавшейся груди Джо, от прикосновения щетинистого подбородка к ее щеке, когда он поворачивал голову, она слабела и таяла.
– И что она тебе сказала?
– Что сегодня закончилась серия газетных публикаций. И что через неделю мы можем вернуться. Если хотим.
Внезапно он замер. Ладони, лежавшие на ее талии, напряглись и стали тяжелее.
– Хорошая новость.
– Да?
– А что, нет?
Алекс вдруг поняла, что слишком часто дышит. Должно быть, он заметил это. О господи, если чуть-чуть повернуться, то можно коснуться губами его небритого подбородка. Она из последних сил сопротивлялась этому желанию.
– Как сказать.
– А от чего это зависит?
– От тебя.
Он промолчал. Алекс продолжала остро ощущать его объятия. Грудь Джо крепко прижималась к ее спине, руки властно обнимали ее талию, сильные ноги обхватывали с обеих сторон. Внезапно она почувствовала себя почти счастливой. Это было так не похоже на все ощущения последних недель, что она невольно стала искать причину. Свежий, морозный ноябрьский воздух? Безоблачное вечернее небо с ярко мерцающими звездами? Мягкий и нежный лунный свет? Объятия Джо?..
Да, объятия Джо. Объятия Джо, прогоняющие скорбь и боль и заставляющие видеть жизнь в розовом свете. Именно объятия Джо делают ее счастливой.
Она не хочет улетать.
– Андреа говорила мне о Поле.
– Ах, вот как?
Грудь, на которую она опиралась спиной, напряглась. Джо, видимо, решил посмотреть на звезды, потому что его подбородок больше не касался ее щеки.
– Она думает, что новый брак ему не слишком по душе.
– Гм-м… – Этот звук скорее напоминал рычание.
– А я сказала, что мне это безразлично. Сказала, что и думать о нем забыла.
