– Ответь мужчине, дочка, – не торопясь спешиваться, посоветовал ей отец.
Сара ошеломленно поглядела на отца, потом перевела взгляд на Персиваля, в душе у нее вскипела ярость.
– Если вы имеете в виду Галагера, то он мне не сделал ничего плохого, – твердо и отчетливо сказала она. Это была правда. Но то, что почти случилось, чего она почти хотела и что они подразумевали, заставило ее покраснеть. Она обратилась к Персивалю и заговорила резко, почти презрительно, надеясь побороть собственное смущение:
– Ради всего святого, опустите ружье. Вы просто смешны.
– Ты не похожа на девушку, которой ничего не сделали, – странно безразличным тоном сказал отец, изучающе разглядывая ее. Сара снова покраснела, представляя, как выглядит: юбка выпачкана и облеплена сухими листьями, блузка разорвана, из прорехи выглядывает сорочка, волосы растрепались и беспорядочно торчат в разные стороны. Она смущенно сложила лоскуты, оторванные от блузки, придерживая их руками. Было стыдно вспоминать о том, как она перепиралась с Галагером, будучи в подобном виде. Сара встряхнула головой, убирая волосы с лица, и открыто посмотрела отцу в глаза.
ГЛАВА 6
– Ты прав, он кое-что все-таки сделал, – медленно заговорила Сара и быстро взглянула на Галагера. В его глазах мелькнуло предостережение. Уж очень подходящая сложилась ситуация, можно спокойно разделаться с ним сейчас. Отомстить за те немыслимые ощущения, желания, которые он в ней разбудил. Персиваль с воинственным видом поглядывал на девушку, потом поднял ружье стволом вверх и щелкнул затвором.
– Похоже, он спас мне жизнь, – быстро закончила Сара, почувствовав угрозу в страшном щелчке. Она подозревала, что Персивалю не требуется веская причина для того, чтобы пристрелить Галагера без сожаления и ни секунды не колеблясь.
– Но каким образом? – удивился отец, недоумевая, поглядев на молодого человека. Эдвард не был так зол и разъярен, как Персиваль, но выражение лица оставалось угрюмым и неприязненным. – Тебя сбросила лошадь? Я подумал… Не представляю, как можно… Малаки примчался в конюшню с вытаращенными от ужаса глазами.
– За то время, что я вас знаю, вы ни разу не выпали из седла, Са… мисс Сара, – встрял недовольно Персиваль. – Вы лучшая, дьяв… а, черт возьми, наездница из всех, кого я видел. Не позволяйте себе защищать каторжника, это недостойно благородной леди, – он зло кивнул в сторону Галагера. – Совершенно ясно, что он напал на вас. Если бы вы просто упали, то никогда бы таким образом не разорвали платье. И взгляните на его лицо. У него на щеке утром не было этой глубокой ссадины.
Саре очень хотелось осадить Персиваля за учиненный ей допрос. Но ей не хотелось, чтобы он еще больше злился на Галагера. Почему, она не могла сказать наверняка. Может быть, потому что каторжник посматривал на нее, как бы издеваясь или поддразнивая.
Теперь она догадывалась, как уязвима его душа, каким трогательным и нежным он может быть. А может быть, его прикосновения просто-напросто будили в ней физическое влечение? Сара тут же отбросила эту дикую по своей сути мысль. Мысль оказалась чересчур не правдоподобной, нелепой до смешного. Ей просто не хотелось, чтобы молодой человек пострадал из-за нее и ничего более.
– Если бы вы дали мне возможность все объяснить, мистер Персиваль, я уже давно рассказала бы, что случилось в действительности, – она холодно взглянула на надсмотрщика, потом повернулась к отцу, который все еще пристально и подозрительно рассматривал ее, он сидел на лошади, которая все еще тяжело дышала, опустив голову.
– Послушай, па, ты ведь прекрасно знаешь меня, чтобы поверить, в то, что, выражаясь словами мистера Персиваля, моя благопристойность могла бы помешать мне поднять шум, если бы Галагер действительно позволил по отношению ко мне какую-либо вольность! Да на меня напали, скорее всего, беглый каторжник. Он стащил меня с Малаки и пытался затянуть в кустарник. Но вмешался Галагер. Во время драки он сильно поранил щеку. Ты должен был бы поблагодарить его, а не стоять и пялиться на мистера Персиваля, который размахивает ружьем под носом у моего спасителя. Уверяю тебя, этот человек спас мне жизнь. Конечно, только благодаря ему меня не искалечили.
Отец задумчиво посмотрел на нее, сдвинув густые брови и размышляя над тем, что поведала ему дочь. Потом приказал Персивалю:
– Опусти ружье, Джон. – Персиваль покорно выполнил распоряжение. Потом Эдвард Маркхэм перевел взгляд на каторжника. – Благодарю вас за то, что вы пришли на помощь и спасли мою дочь. Как вас зовут, Галагер?
– Да, сэр, – Сара различила в его ответе нотки уважительного отношения. Но ей удалось скрыть собственное удивление. По крайней мере, можно быть уверенным, что молодой человек достаточно умен и не позволит себе нажить очередного врага в лице ее отца.
– Не стоит благодарности, сэр.
– Ты… – начал Эдвард, но его перебил Персиваль.
– А что ты тут делал, каким образом оказался в роще? – голос надсмотрщика звенел от ненависти, – Я отправил тебя на работу в конюшню и не помню, чтобы разрешил развлекаться верховой ездой, к тому же на лучшей лошади мистера Маркхэма.
Галагер, прищурившись, наблюдал за надсмотрщиком, в глубине синих глаз вскипала ярость, Сара поспешила вступиться за каторжника прежде, чем Галагер успел себя выдать. Она не понимала, почему ее беспокоит его безопасность, но отважилась вмешаться:
– Я попросила его составить мне компанию. Мне кажется, что мои приказы имеют преимущество перед вашими, мистер Персиваль! – повернувшись к отцу, она продолжала:
– Я вспомнила о мятеже каторжников в прошлом месяце у Бриктонов и испугалась. Предчувствие подсказало мне, что не следует отправляться на прогулку в одиночку. Интуиция меня не обманула.
Сара редко нервничала по какому бы то ни было поводу и не пугалась ничего. Отец отлично знал это. Поэтому девушка не могла быть уверена в том, что придуманный ей ответ он примет без подозрения. Но, как ни странно, сегодня произошло чудо.
– Хорошо, – кивнул Эдвард, багрянец уже сходил с его лица, но волосы все еще были мокрыми от пота. Он забыл дома шляпу, а, возможно, потерял ее во время бешеной скачки. В любом случае, он выглядит не совсем хорошо.
– Давайте вернемся в усадьбу, папа. Мне жарко, я очень устала и, как видишь, вся в грязи.
Если бы она хоть намеком дала ему понять, что обеспокоена состоянием его здоровья, то он бы из упрямства остался на жаре до самой темноты. Эдвард терпеть не мог, когда его опекали. Он считал болезни и недомогания уделом женщин.
– Хорошая мысль. Наверное, придется снарядить отряд и отправиться на поиски твоего обидчика. Не могу позволить такому негодяю разгуливать на свободе. И в будущем, Сара, прошу тебя, не езди одна. Всякий раз, когда соберешься отправиться дальше, чем на ружейный выстрел, бери с собой Галагера. Даже если вознамеришься прогуляться пешком. Я скажу твоей сестре и матери поступать точно так же. Ясно?
Сара изумленно вытаращила глаза и искоса посмотрела на Галагера. Он все еще стоял рядом с Максом, положив руку на черную блестящую спину жеребца. Персиваль сердито нахмурился, недовольно наблюдая за Эдвардом. Сара знала, что только она сумела уловить короткую дерзкую улыбку, которая мелькнула на лице молодого человека. Она была уверена, что одна поняла значение этой улыбки. Он радовался, наслаждался тем, что она спасая его, сама себя загнала в угол.
