ГЛАВА 11
Доминик стоял и молча смотрел, как она уходит. Он видел высокую худую фигуру, которая бежала между деревьями. Она казалась призраком: подол шелкового белого платья развевался и мерцал в призрачном свете луны.
Будь он проклят! Что с ним происходит? Он овладел этой маленькой сучкой с такой нежностью и лаской, каких не дарил еще ни одной женщине. Догадывался, что она получила огромное наслаждение, чертовски хорошо понял, что все так и произошло. Но как только прошли боль и восторг оргазма, ей стало смертельно стыдно. Она считает его слишком недостойным любовником для себя. Она ведь его хозяйка, владеет им. Доминик напомнил это себе с жестокой издевкой. Сегодня он с лихвой отработал потраченные на него деньги. Для платного жеребца он довольно-таки хорош, если можно так о себе говорить. Она использовала его, и это было обидней всего. Обычно, он использовал женщин и не предполагал, что все может таким образом встать с ног на голову. Может быть, это жестокое возмездие судьбы, но ему такая ситуация совершенно не нравится.
Сегодня вечером он увидел ее в таинственных бликах лунного света. Ему пришло в голову, что другого такого шанса не выпадет, надо заняться с ней любовью. Он понимал, что для него не составит большого труда завлечь ее в свои сети, стоит только разрушить оболочку чопорной старой девы. За эти годы он встретил столько женщин, что не мог не распознать скрытой в ее взглядах страсти. Она очень хотела его, однако старательно скрывала сей факт. И сегодня он решил подарить ей то, чего она от него ждет. Ему это удалось, но какой ценой!
Три дня назад Доминик впервые поцеловал ее и был озадачен тем, что в нем возникло такое желание, буквально сковавшее все его мышцы. Но тогда он решил, что это временное помрачение рассудка, наверное, из-за невообразимой жары.
Не мог же он всерьез увлечься женщиной, сложенной как мальчик, имеющей язык гадюки? Да еще столь спесивой, что большую часть времени ему хочется задушить ее. Ни одна женщина раньше им не командовала, никто не обращался с ним, как со слугой, никто не смотрел на него снисходительно и высокомерно, никто, черт возьми, не смел относиться к нему с жалостью. Больше всего он бесился из-за всего этого. Он никогда так низко еще не падал. Сегодня он хотел, пусть на время, поменяться ролями, стать хозяином положения, превратить ее в надоедливую просительницу. Он предполагал, что возьмет ее и уйдет победителем. Сара, бывшая однажды свидетельницей его унижения, превратится в тихую и покорную женщину. Но все с самого начала пошло не так, как он планировал.
Она оказалась совершенно не похожей на чопорную старую деву и безумно его очаровала, весело смеялась, волосы растрепались и рассыпались по плечам золотистой гривой. Он снова поцеловал ее, и снова был удивлен силой собственного желания. А потом, когда они зашли слишком далеко, чтобы останавливаться, он с удовольствие отметил, что под маской пристойности и под непривлекательной одеждой скрывалась страстная женщина. Столь горячего темперамента он еще не встречал. Она сгорала от желания, трепетала от каждого прикосновения его пальцев, отдавала в его власть губы, тело, руки, умоляла его овладеть ей до тех пор, пока он не согласился. Он долго колебался, сомневался, верно ли ведет себя даже тогда, когда было поздно возвращаться. Сквозь охватившее его вожделение, он чувствовал, что здесь не все просто. А потом, когда понял, что Сара – девственница, ему захотелось сбежать. Теперь он проклинал себя за то, что остался.
Она слишком очаровала его. Может быть, он сам того не зная, предпочитает мальчиков? Доминик язвительно и грубо рассмеялся. Все женщины, с которыми он спал до этого, были щедро наделены природой: откровенные чувственные самки с полной грудью и крутым задом. Но почему-то ни одна из них не разжигала его так, как разожгла Сара. Ее стройное тело было гладким и мягким на ощупь, оно казалось бледным в призрачном свете луны. Маленькие холмики груди со смугло-розовыми сосками такие соблазнительно-девственные. Бедра такие хрупкие. Ягодицы упругие и круглые, аккуратные и ровные, словно у мальчика. Женскими были длинные, стройные, округлые ноги и узенькая талия. Ну и, конечно, гладкая атласная кожа, мягкие губы, огромные золотистые глаза, шелковистые густые волосы, отливающие солнечным светом… и страстность. Вот это женщина! Доминик был потрясен до глубины души.
В конце концов, он как безумный овладел ей, он собирался растянуть удовольствие, достичь вышей точки блаженства только после того, как несколько раз доведет до экстаза ее. Но к удивлению и изумлению не смог сдержаться. Он чертовски хотел ее. Против желания в памяти всплыли картины: распростертое под ним, мягкое, но упругое тело Сары, вкус и запах ее кожи, горячее, влажное лоно под ласками его пальцев… Доминик внезапно почувствовал, что его плоть вновь начинает твердеть. Пробормотав короткое, грязное ругательство, он заставил себя переключиться. Но он никак не мог забыть бледное, искаженное ненавистью и стыдом лицо Сары. Огромные золотистые глаза смотрят на него с отвращением и презрением. Наверное, он никогда не забудет этого взгляда.
Ей, конечно же, было очень стыдно. Если даже не принимать во внимание тот факт, что он-каторжник, она без всяких супружеских обязательств с его стороны потеряла девственность. Для такой леди, как Сара Мар-кхэм это катастрофа, Доминик должен признать это. Но он отлично понимал, что она разочаровалась большей частью из-за того, что он якобы недостоин ее. Эта мысль страшно бесила. Но он должен примириться с мыслью, что это – неопровержимый фак его жизни. Нужно терпеть, хотя бы сейчас. Ему не понравилась реакция Сары? Не стоит из-за этого терять самообладание и пугать девушку. Гнев и ярость не улучшат положения. Он должен был предвидеть все и постараться облегчить ее страдания нежными словами, сгладить поцелуями и ласками, охватившие ее стыд и раздражение. Он поступил бы так из элементарной вежливости с любой девственницей. В таких случаях всегда необходимо успокоить девушку, взволнованную случившимся. Но Сара… Черт возьми… почему он так реагирует на нее? Что в ней особенного?
Но ведь ему так хотелось взять ее, подчинить себе, овладеть ею так, как она раньше владела им. Только он не принял во внимание то обстоятельство, что овладевая ей, он позволяет непостижимым образом ей точно также овладеть им.
Когда он попал под арест, и его посадили в тюрьму, не верилось, что удастся обвинить его. Когда же произошло и это, то Доминик сначала разозлился, а потом испугался. Но, поразмыслив, решил, что обязательно сбежит из тюрьмы. Однако известие о том, что он приговорен к каторжным работам в Австралии сроком на пятнадцать лет, страшно потрясло и парализовало волю. Пятнадцать лет за преступление, которого он не совершал!
Позднее он решил, что сбежать из тюрьмы без стен будет гораздо легче. Поклялся обязательно вернуться и разоблачить тех, кто сам назначил себя его врагом. И это произойдет очень скоро. Но так он представлял себе все только до тех пор, пока не провел восемь месяцев на тюремном корабле. Его заковали в цепи, морили голодом и беспощадно избивали.
Когда корабль пришвартовался в порту Мельбурна, всех заключенных собрали на палубе и, чтобы смыть с них вонючую грязь, поливали из ведер морской водой. Нельзя было допустить, чтобы вонь отпугнула будущих владельцев. Доминик понял, что больше не выдержит. Слишком долго пришлось сидеть в вонючем трюме, который битком набит скорее больными, чем здоровыми людьми, среди пота, рвотных масс и экскрементов в сырости и холоде.
