– Отпусти меня, – снова сказала она, извиваясь в его объятиях. Доминик отстранил ее немного, но внезапно почувствовал легкое прикосновение волос, прикрывающих ее лоно.
– Пожалуйста, Доминик, – наставлял он, сжимая ее запястья. Он знал, что ему придется отпустить ее. Но сначала ему хотелось убедиться, что она поняла, кто здесь главный и как надо вести себя с ним.
Большую часть времени она оставалась маленькой ведьмой, она привыкла командовать. Если он не удержит превосходство, то скоро, без сомнения, начнет указывать ему, что делать и как. Кажется, ему не удастся долго удерживать ее на расстоянии. Он сейчас сделает то, что способно испортить его план еще до начала операции.
– Пожалуйста, Доминик, – к его облегчению попросила она, и Доминик любезно опустил ее.
Сара «отплыла» на небольшое расстояние, потом повернулась и посмотрела на него. Он не разобрался, какое у нее было при этом выражение лица. Сидя на дне ручья, она медленно двигала руками, вперед-назад, пытаясь удержаться на месте. Длинные волосы рассыпались и колыхались в воде, словно ком спутанных водорослей. Лунный свет отражался в золотистых прядях, искорки мерцали в подернутых поволокой глазах девушки. Капельки воды поблескивали на бледной атласной коже высоких, словно точеных скул и маленьком упрямом подбородке. Потемневшие от воды брови недоумевающе вздрагивали, а ноздри трепетали, как у кошки. Полные губы были слегка приоткрыты, розовый кончик языка мелькнул между зубами и скрылся. Над темной поверхностью воды белели хрупкие плечи и точеная шея. Сара казалась Доминику волшебным видением, наверное, она рождена луной и теплым ночным воздухом. Девушка была изменчива и подвижна словно сама луна.
– Помойся, – коротко приказал он, отворачиваясь и зачерпывая еще горсть песка.
– Вода грязная, – продолжала упрямиться Сара. Доминик ничего не отвечал, он был полностью поглощен собой. Через некоторое время он добавил:
– Не такая грязная, как ты и твой язык.
Краем глаза он заметил, как она скорчила рожицу, но потом все-таки последовала его примеру, вымыв при помощи песка лицо и всю себя. Наконец Доминик решил, что пора заканчивать купание, чтобы смыть песок, погрузился несколько раз в воду, а вынырнув, увидел, что Сара выжимает густые волосы, скручивая их в толстый жгут.
– Пошли, – он встал, показывая таким образом, что время, отведенное для купания, истекло. Сара торопливо отвела взгляд. Если бы было светло, то, наверное, Доминик заметил бы, как она покраснела от смущения.
– Пора выходить.
– Ты иди, я… э… я еще не закончила.
Он подошел к ней по неглубокому ручью. Сара все еще отжимала волосы. Она сидела, спрятавшись в воду, нервничала и старательно отводила глаза. Наклонившись, Доминик взял ее за локоток и поднял на ноги.
– Пошли! – настойчиво приказал он. Сара попыталась вырваться, но молодой человек не отпускал. Пытаясь высвободиться, Сара непроизвольно отодвигалась от него. Лунный свет нежно серебрил ее кожу.
Доминик понял, что, пытаясь отстоять свое превосходство, сделал непоправимую ошибку. Ее мокрое, поблескивающее тело, обнаженное и такое пленительное, заставило его сердце стучать учащенно. Доминик понимал, что хочет ее. Боже, как он хочет ее…
Молодой человек понимал, что должен отпустить ее, надо отвернуться, пока рассудок не затуманился окончательно… Но отвернуться, означает, признаться в собственной слабости.
И Сара тотчас же набросится на него, как паук на муху.
Девушка неожиданно споткнулась. Доминик непроизвольно бросился к ней на помощь. Он успел поймать ее и прижать к себе. Мягкое тепло обнаженных грудей, казалось, оставило на груди Доминика раскаленные клейма.
Его руки коснулись узкой талии. Он знал, понимал, что должен отпустить ее, но руки больше не слушались доводов разума. Вместо этого пальцы все крепче сжимали ее. Сара подняла голову и посмотрела ему в глаза. Мокрые волосы не рассыпались, не закрывали красоту точеных черт лица. Глаза расширились от волнения и ожидания. И, да, да, он не ошибался, от едва сдерживаемого желания. Вряд ли ее желание было слабее его страсти. Мягкие розовые губы слегка приоткрылись.
Доминик ничего не мог с собой поделать. Он наклонился и поцеловал Сару.
ГЛАВА 17
Губы Доминика были теплыми, настойчивыми. Их вкус, казалось, пронзил Сару до кончиков пальцев. Губы нежно и легко ласкали ее, но постепенно поцелуй становился все глубже, все крепче, все требовательнее. Сара уперлась ладонями ему в плечи, но руки соскользнули по влажной коже. Он даже не двинулся с места.
Его ладони так сильно сжимали ее талию, что Сара чувствовала каждый напряженный мускул. К ее животу прижался горячий, пульсирующий ствол. Сара уперлась ладонями настойчивее, неистово вырываясь, она хотела освободиться, пугаясь того, что вероломная плоть может поддаться искушению, соблазниться, над рассудком возобладает вожделение.
Доминик не отпускал ее. Его руки сжимали Сару все крепче, скользили по обнаженной спине, пробуждая жар трепетных воспоминаний. Потом ладони скользнули вниз к маленьким округлым ягодицам. Мозолистые шершавые ладони обхватили крепкие полушария.
Доминик приподнял Сару, прижал ее к своему телу, дал почувствовать ей жар своего желания. Губы внезапно стали неистовыми, казалось, он задыхается. На мгновение Сара растерялась. Молодой человек раздвинул ей губы и проник языком в рот. Жар влажного сильного языка, ласкающего ее язык, пробующего сладость ее рта, заставил Сару дрожать.
Ее руки безвольно замерли, на его плечах, а потом обвили сильную шею мужчины. Сара закрыла глаза и поцеловала Доминика, позволив ему обнять ее еще крепче. Губы были горячими, чувствительными, страстными…
Раньше, когда Сара не знала о том, какие чувства может вызвать сильный, красивый мужчина в душе женщины, она была удивлена и шокирована тем бесстыдством, с каким он целовал ее. Теперь она наслаждалась поцелуем, наслаждалась горячей силой его губ и языка, откликаясь на каждое движение. Вцепившись в затылок Доминика, Сара задыхаясь и трепеща от вожделения, поймала зубами нижнюю губу мужчины и прикусила ее так, что он застонал. Он заставил ее положить голову к нему на плечо, снова отбирая у нее инициативу. Он был ведущим в поцелуе, он властвовал над ней.
Сара вздрагивала от наслаждения. Ей казалось, что ее тело горит от страсти, страсть отнимает у нее волю, она не хочет снова испытать близость этим мужчиной. Но ее плоть снова и снова откликалась на воспоминания, которые он будил в ней нежными и требовательными прикосновениями. Сара хотела остудить собственное желание, необходимо было остановиться, подумать о собственном падении, о грехе. Но сил не было, ее плоть снова оказалась во власти мужчины, подчинялась его желаниям. Слабая, распутная, неподвластная ей плоть реагировала на ласки мужчины, а не на протесты и доводы рассудка.
Сара понимала, что хочет отдаться Доминику. Господи, помоги! Она хочет его с той бешеной страстью, которая совершенно чужда ее природе, ее характеру, ее темпераменту. Она хочет этого мужчину, несмотря на укоры совести, несмотря на то, что он унизил ее, унизил ее гордость и достоинство. Она хочет его, теперь ее желания не зависят от колдовского света луны, от очарования таинственной ночи, от аромата фруктовых деревьев, от ласкающих слух звуков музыки.
