Квартира была не слишком просторной, зато уютной. Гостиная одновременно, по замыслу Каролин, служила библиотекой и рабочим кабинетом. Здесь стоял удобный диван, на котором она могла вздремнуть, а смежная комната, хоть и тесная, но солнечная, вскоре станет, разумеется, детской.
Когда выгрузили и развесили ее ковры и коврики, Карелии поразилась, как все подошло к новому жилищу, и подумала, что все это неслучайно. Даже купленная когда-то кухонная утварь сразу нашла себе место в шкафчике и на полках. Пространство было небольшим, но, может, поэтому она чувствовала в нем уют. Все было доступно — стоит лишь сделать несколько шагов и протянуть руку.
Картина из лондонской антикварной лавки на Кингс-роуд отлично смотрелась в неглубокой нише над изголовьем кровати. Но как Каролин ни старалась и ни присматривалась, ее кукольный домик выглядел бесприютным.
— Возьми его обратно в магазин, — предложила она Трине.
— Нет! — возразила Трина категорически. — Он твой, и дело с концом.
— Ладно. — Каролин загадочно улыбнулась. — Я найду ему применение.
По настоянию Каролин Трина выставила его в витрине магазинчика.
Календарь отмечал уходящие месяцы, и Каролин стала готовить детскую для будущего младенца. Стены были окрашены в желтый, солнечный цвет, а потолок в небесно-голубой. Для стульчика, на котором будет восседать ее сынишка, она приобрела подушечку с вышитой надписью: “Ты самый замечательный мальчик на свете”.
— А вы уверены, что у вас будет сын? — осведомился продавец.
— Надеюсь. — Но в ее улыбке была полная в том уверенность.
Теперь большую часть времени Карелии проводила дома, читая книги, до которых раньше не доходили руки, и изумилась, сколько же осталось и еще останется непрочитанного. Слушая Баха, Шопена, “Битлз” и “Песни из Камелота” Тристана, она уже ничем не восторгалась, не уносилась ввысь и не плакала. Ей просто хотелось собрать для мальчика все самое лучшее, все, что когда-то очень любила она сама.
Казалось, что дух мальчика уже витает здесь, рядом, еще до того, как ребенок покинул ее тело. Однажды ей показалось, что она увидела маленькую фигурку у холодильника. Малышч наверное, заглядывал туда в поисках мороженого или еще чего-нибудь вкусного.
Перелистывая книгу, она чувствовала возле щеки легкое дыхание, а если это были сказки Андерсена или братьев Гримм, Карелии вдруг начинала читать вслух.
— Ты самый желанный мальчик на свете, — временами говорила Карелии, глядя на свой большой живот.
До рождения ребенка оставалось еще два месяца. Мотаться по двум работам стало уже тяжело. Между тем деньги незаметно утекали.
Когда Трина предложила ей перейти в “Тесном мирке” на полную ставку, Карелии поняла, кто ее настоящий друг. Она сообщила Ласло, что увольняется. Он грустно пошутил:
— Впадаешь в детство? Меняешь книжки на куколок?
Но он, конечно, ей сочувствовал.
Каролин устроила прощальную вечеринку в магазине. Коллеги постарались, чтобы с ее стороны расходы были минимальными. Питер притащил ящик пива, а Джина пиццу. Ласло испек свой фирменный штрудель. Ей даже преподнесли прощальный подарок — зонтик и альбом рисунков Гойи. Раскрыв его, она притворно ужаснулась и сказала, что спрячет его от своего малыша подальше лет эдак на пятнадцать. Вот тогда он, разумеется, их оценит.
Даже при полной ставке в магазине денег все равно катастрофически не хватало. Каролин не знала, что ей делать. Конечно, можно было попросить взаймы у отца, но она все откладывала. И вдруг опять на помощь, как палочка-выручалочка, пришел Ласло. Он позвонил ей однажды вечером:
— Есть шанс подработать. Мой давний друг занялся издательским делом. Труды по истории архитектуры и тому подобное. Ему нужны помощники. Кто-то, кто мог бы просматривать книги, отбирать иллюстрации, делать выписки.
— То есть редактор? — уточнила Каролин.
— Вроде того. Я рассказал ему о тебе, предупредил, что ты ждешь ребенка. И еще сказал, что ты стоишь дорого, но работа как раз по тебе.
— Да благословит тебя бог, Ласло!
Каролин была в восторге. Пожелтевшие страницы старинных книг, изящные гравюры и чертежи! Что может быть лучше?
Осталось всего две недели до назначенного доктором срока. Карелии несла покупки из магазина, и вдруг земля под ее ногами пошатнулась. Трещины змеями поползли по асфальту. Каролин лежала посреди дороги, вокруг нее уже начали собираться прохожие, говорили что-то о землетрясении. Но Каролин понимала одно — случилось что-то ужасное. Кровь лилась по ее ногам.
— Все будет в порядке, все обойдется. — Трина гладила ее руку.
Каролин не верила ей. А врачи, тихо переговариваясь между собой, упоминали о каком-то осложнении… об экстремальной ситуации. Она слышала их и с трудом сдерживала слезы. Какие там осложнения? Все и так ясно. Ее надеждам конец. И эта боль. Каролин не представляла, как можно выносить эту боль.
Придя в себя, она снова увидела сидящую у кровати Трину.
— Что с ребенком? — Губы еще не слушались ее.
Трина крепко сжала ее руку и улыбнулась.
Спящий сын тихо посапывал на руках Каролин. Это был тот самый мальчик, нежное видение, уже давно живущее в ее новом доме. Каждая черточка на его лице, каждая ямочка были до щемящей боли знакомы ей, словно они уже прожили когда-то вместе целую жизнь. “Александр”, — прошептала она его имя.
Проснувшись, она обнаружила у себя гостя. Отец, наверное, уже давно находился в ее комнате, потихоньку войдя в незапертую дверь.
Каролин стало неловко, что она задремала и оставила без присмотра ребенка.
Бартон улыбнулся, увидев, что она проснулась.
— Все в порядке. Ты должна поспать. Я уже как следует рассмотрел своего внука. Он молодец. Поздравляю.
Он поднял с полу несколько объемистых пакетов.
— Это тебе от Мэг и от меня. Хочешь посмотреть?
— Хочу. — В ней проснулся азарт, как у любой женщины при виде подарков.
Они совместно начали вскрывать пакеты. Слоненок Стив, шелковое одеяльце, огромный конструктор “Лего”.
— Как ты назвала его?
— Александр.
Бартон пошевелил губами, будто пробуя имя на вкус.
— Александр. Что ж, хорошо. Хорошее имя.
— Если ты не против, я хочу дать ему еще одно. Бартон.
Он нежно погладил ее по руке.
— Спасибо, милая, но не стоит. Лучше придумать что-нибудь новенькое.
Зоэ долго не подходила к телефону.
— Алло! — у нее был сонный голос.
— Зоэ? — Каролин сначала ее даже не узнала и поэтому произнесла с осторожностью: — Я думаю, тебе приятно будет услышать…
— Что?
— Ты теперь бабушка.
