Я прошла мимо переполненного бычками пожарного ведра с песком. Зампомрежа Луиза находилась в своей стихии. Она была похожа на вторую, закулисную Мелани: спокойно сидела за столом, методично проверяла реплики, одновременно переговариваясь по рации – электрик наконец-то наладил радиосвязь. Перед ней инопланетным зеленым оттенком мерцал экран монитора, на котором можно было видеть, что происходит на сцене. Сверху доносились голоса актеров, рабочих и Мелани – в те моменты, когда она подходила к сцене, – усиленные подвешенными над сценой микрофонами. Репетиция транслировалась на весь театр. Кабинетным крысам и трудягам из подвала разрешалось выключать динамики; всем остальным полагалось внимательно слушать, чтобы не пропустить свой выход.
Я прошла в маленький кабинет помощника режиссера сварить себе кофе. Комната была заставлена банками и стаканами с недопитым пивом, пепельницами, заполненными банановыми шкурками и бычками, завалена какими-то бумагами, с виду походившими на секретную документацию. Табачную вонь перебивали запахи лизола и жидкости для чистки ковров. Я еще никогда не видела эту комнату в таком состоянии.
– Боже, какая грязь! – в ужасе вскрикнула одна из ассистенток, заскочившая следом за мной. – Сегодня уже не успеем прибраться… – Она вытащила из кармана батончик «Марс» и умяла его в два приема. – Скука смертная, и жутко хочется спать, – пожаловалась она. – Все время что-нибудь жую, это просто кошмар. Когда спектакль готов, я чувствую себя спокойно, но во время репетиций всегда набираю несколько фунтов. – И она метнулась обратно к двери.
О волшебный блеск театрального таинства!
– Я заметил, как ты входила сюда, – раздался голос Хьюго. – Между прочим, ты даже не соизволила со мной поздороваться. А я сижу тут и курю. Уже целый час. – Он сидел в нише у пыльного пианино. – Так и хочется пометить территорию вокруг. Вход только по приглашениям.
– А меня приглашаешь? – спросила я кокетливее, чем хотела.
Должно быть, Хьюго выглядел довольно странно в роскошном шекспировском одеянии, из-под которого выглядывали брюки в элегантную полоску, но мне не удалось оценить по достоинству нелепость его наряда – мой жадный взгляд проникал сквозь одежду.
– Возможно, – он задумчиво смотрел на меня. – Ты, случаем, не злишься на меня?
– Нет.
– И не избегаешь меня?
– Наоборот.
– Хорошо. Я очень рассчитывал переспать с тобой еще раз, и, если бы ты меня избегала, сделать это было бы сложно – с технической точки зрения.
Я оценивающе посмотрела на него:
– Думаю, тебе пора навестить меня в студии. Посмотрим, сможешь ли ты перенести ужас моей жизни.
– Я уж думал, ты никогда не пригласишь. – Его энтузиазм согревал мне душу. – Когда?
Я пожала плечами:
– Если ты свободен сегодня вечером…
– Договорились.
Последние несколько минут голоса, доносившиеся из динамиков, становились все возбужденнее. Увлеченная Хьюго, я прослушала, о чем идет речь на сцене, но после того как мы обо всем договорились и наши либидо получили подкрепление, голоса обрушились на нас с силой урагана. Одновременно кричали сразу несколько человек, раздраженный голос Мелани резал этот гвалт, точно тупой топор:
– Может быть, кто-нибудь все-таки найдет ее, черт бы вас побрал?!
– Я уже весь театр обыскал, – ответил Мэттью.
– Мне наплевать, что ты делал, – найдите мне Фиалку! Сейчас же!
Мелани чуть ли не орала. Последовал искусственно усиленный топот людей, бегущих за сцену – искать непредсказуемую Фиалку. Я взглянула на Хьюго, который рассеянно рассматривал кофеварку.
– Это нехорошо, – сказал он как бы самому себе.
– Привет тебе, мастер недосказанности, – саркастически заметила я.
– Угу.
Хьюго повернулся – серые глаза рассеянно пробежались по мне, точно он продолжал разглядывать кофеварку, – и вышел из комнаты. Мое любопытство, разумеется, было задето, не говоря уж о самолюбии. И я поспешила за Хьюго.
Он направлялся не к сцене, а к административной части. В дальнем конце коридора находился кабинет Филипа Кэнтли. Судя по целеустремленному виду Хьюго, именно туда он и шел. Я трусила следом, как арабская жена, на один день выпущенная из гарема, – испытывая желание нацепить чадру и скромно потупить взгляд.
Я не ошиблась. Дойдя до двери в кабинет Филипа, Хьюго остановился и постучал:
– Филип? Это Хьюго. Слушай, у тебя нет Фиалки? Они ждут ее уже пятнадцать минут. Он обычно отключает динамики, – шепотом сообщил мне Хьюго. – Может, не слышали. Фиалка? Ты здесь?
– Тсс! – прошипела я и быстро зажала ему рот. Меня слегка раздражало, что приходится тянуться вверх. В следующий раз надену каблуки. От прикосновения по спине побежали мурашки, но я по-прежнему притворялась безразличной. – Там какой-то шум.
– Придется их побеспокоить, – вздохнул Хьюго, отстраняя мою руку. – У Фиалки будут проблемы.
– Я не это имела в виду. Слушай! Случилось невероятное: мы с Хьюго замолчали одновременно. В непривычной тишине отчетливо послышался звук, похожий на щенячье поскуливанье. Хьюго помрачнел.
– Что за ерунда! Фиалка! Ты там? – Он повернул ручку и осторожно толкнул дверь. Заскулили громче. Хьюго нервно оглянулся на меня.
– Давай же! – нетерпеливо потребовала я. Меня просто разрывало от любопытства.
Хьюго толкнул дверь и осторожно вошел. Чтобы увидеть, что там происходит, мне пришлось до отказа вытянуть шею.
Зрелище было драматичным. Фиалка стояла, прижавшись к книжному шкафу, лицо белое, как ее рубашка. В своих бежевых лосинах и шелковом леопардовом шарфе она была похожа на Джин Тьерни
[69]
из фильма сороковых годов: только что обнаружила труп и уверена, что все примут ее за убийцу. С той только разницей, что Джин часто недоигрывала, а Фиалка… Конечно, было бы грубостью заявить, что она использовала сценические возможности ситуации, но Фиалкины стоны с профессиональной точки зрения были чересчур наигранны.
Первым движением Хьюго было броситься к оцепеневшей Фиалке и обнять ее. Мне, естественно, такое не очень понравилось. Я уставилась на хозяина кабинета, осевшего в кресле в позе, наводившей на вполне определенную мысль, – особенно после того как я заметила, что на столе перед ним лежит одноразовый шприц. Я подошла ближе, стараясь ничего не трогать, и увидела на полу у ног Филипа две иглы. Рукав был закатан, но на локтевом сгибе не виднелось никаких следов. Солнечный луч, проникавший в кабинет из распахнутого окна, ложился на отяжелевшее лицо. Сейчас Филип еще больше походил на Дракулу, но у меня и мысли не возникло, что убил его солнечный свет.
Глава четырнадцатая
– Надо вызвать полицию, – твердо сказала я. Фиалка, повиснув на Хьюго, издавала стоны, раздражавшие меня все сильнее. – Давайте уйдем отсюда. Я отведу Фиалку в кабинет Марджери, а ты зайдешь в соседний кабинет и позвонишь в полицию. И проследи, чтобы никто не входил сюда до приезда полиции.
