– Да, – ответил он, тут же став очень серьезным, как с ним бывало всякий раз, когда речь заходила об одежде или косметике. – Бесцветный. Ресница выгляди объемное, но не видно, что я их рисовай.
– Мне пора, – сказала Мелани, допивая кофе. – У меня пробы через час.
Художественный совет «Кросса» предложил Мелани ставить «Кукольный дом», но она отказалась. Ее график был расписан на год вперед. Гораздо интереснее было то, что Мелани отказалась занять пост художественного руководителя, несмотря на настойчивые попытки совета заманить ее. Должна признаться, это произвело впечатление даже на меня. Престижная работа с большой зарплатой плюс возможность стать Господом Богом с широчайшими полномочиями – а она отказывается на том основании, что хочет создать собственное студийное пространство и зарабатывать в лучшем случае в четыре раза меньше, чем ей предлагает «Кросс». Но Мелани жила моментом. Все театры приглашали ее поработать режиссером, и тот факт, что она отвергла предложение «Кросса», лишь укреплял ее престиж. Отличная возможность не приносить в жертву карьере собственные творческие планы.
Единственной ложкой дегтя было то, что Хелен оказалась совершенно права, сказав, что Мелани предложат эту должность. Но как бы неприятно ни было в этом сознаваться, Хелен почти всегда права. Хотя я не помню, чтобы она говорила, что «Сон в летнюю ночь» будет иметь такой бешеный успех. Все билеты были уже распроданы, и не только потому, что школы повадились гонять в театры учеников, дабы те услышали правильный английский. Каждый день выстраивались длинные очереди в театральную кассу. Совет уже пытался договориться о переезде в Вест-Энд. Они даже нашли подходящий театр, оставалось лишь утрясти детали.
Афиши, расклеенные вокруг «Кросса», на все лады расхваливали Оберона (Могу точно сказать, что ничего лучше в своей жизни я уже не увижу – «Санди таймс»), Титанию (Снежная королева бурлит, как ядерный реактор – «Тайм аут»), Пэка и всех эльфов (умопомрачительная акробатика завораживает зрителя – «Гардиан») и четырех любовников (идеальная синхронизация движений и изумительная грация. На моей памяти никому еще не удавалось сыграть эти сцены так хорошо – «Санди гералд»). Но больше всех хвалили Хэзел (Мисс Даффи показала, как можно создать звездную роль на якобы неблагодарном материале. Следите за ней повнимательнее. Она пойдет очень далеко – «Индепендент»).
Короче, все были счастливы. Костюмы Софи и декорации Салли произвели триумф, мой агент потирал руки от радости, читая отзывы о мобилях. Я слишком скромна, чтобы цитировать их. Достаточно сказать, что мои творения не остались незамеченными. Похоже, агент наконец-то всерьез заинтересовался мной, а ведь пьеса еще и недели не прожила. Судя по всему, в обозримом будущем я смогу позволить себе вдоволь закидываться незапрещенными препаратами и глушить водку «Абсолют».
Мы расплатились и вышли на улицу. Мимо неслись машины – в основном автобусы и грузовики, – спешившие проскочить на зеленый свет. Выхлопные газы поднимались вверх огромными черными хвостами, как из заводских труб времен промышленной революции. Странно, но мне нравились эти клубы вонючего дыма. У меня есть своя теория: если живешь в городе, пусть все будет как положено: капитал должен перемещаться в бешеном темпе, жизнь и грязь – бурлить, а горожане – дышать нечистотами.
К моему разочарованию, всем, кроме меня, было куда пойти и с кем встретиться. После успеха «Сна в летнюю ночь» все, кто работал над постановкой, стали очень популярными и востребованными – по крайней мере с точки зрения карьеры. Салли и Софи вели переговоры с различными работодателями, пытаясь согласовать график работы над новыми постановками с планами Мелани; Фишера зазывали на разные пробы, в том числе для сериалов (эффект от вульгарной фразы «Экспресс»: последняя лондонская пьеса, обязательная для просмотра); труппа «Кукольного дома» обсуждала с советом театра вопрос о том, какого режиссера лучше пригласить. Пьесу решили-таки ставить. Как говорится, впишешь в график – не вырубишь топором.
Группа поедателей круассанов рассеивалась со скоростью света – у всех были назначены какие-нибудь встречи. Мелани крепко пожала мне руку и посмотрела особенным взглядом, давая понять, что я ее не подвела. Она поняла, что я догадываюсь, кто испортил трос Табиты, несмотря на все мои попытки увильнуть. Фишер и Салли помахали мне ручками и направились к метро. Салли все еще выглядел несколько подавленно.
– Сэм? – раздался за спиной голос Софи. Я вздрогнула и обернулась:
– Софи? Я думала, ты пошла на остановку.
– Я вернулась. Хотела тебя поблагодарить. – Ее руки были сложены на груди, точно она от чего-то защищалась. Она покраснела и посмотрела на меня робко и со стыдом. – Я чувствую, что ты знаешь, кто это сделал. По глазам вижу. Спасибо, что никому не сказала. Я очень тебе благодарна.
– Мне кажется, Фишер тоже догадался. Умный парень. И он знает, как ты любишь Фиалку.
Софи смущенно опустила голову:
– Я ничего не могла с собой поделать. Табита раздула такой скандал после того, как Фиалка поцарапала Хэзел, а ведь это получилось совершенно случайно! Я хотела ей отомстить за то, что она такая противная. Это был минутный порыв.
– К тому же тебе уже приходилось висеть на трапеции, когда приезжал цирк. Значит, ты не боишься высоты и знаешь, как подсунуть скрепку.
– Не стоило рассказывать тебе о трапеции, – призналась Софи. – Я сразу же поняла, что ты сделаешь выводы. – Она взяла меня за руку и с мольбой заглянула мне в глаза. – Это останется между нами, да? Обещаю, что больше никогда такого не сделаю. Я очень испугалась, когда подстроила это. Я не подумала, что все могут решить, будто это ее рук дело. Я вся извелась. Бедная Табита. Она такого не заслуживала.
– Никому не скажу, – пообещала я, пожимая ей руку. – Только веди себя хорошо, договорились?
Она улыбнулась:
– Слушаюсь, босс! Обещаю! А ты будь осторожна. Не ввязывайся больше в драки. И не бей никого, – добавила она.
– Сделаю все, что смогу.
– Попробуй мой пластырь, когда вернешься. Сперва подыши на него немного, чтобы не был холодным.
– Хорошо. Спасибо.
– Ерунда. Ладно, мне пора бежать. – Софи обняла меня. – Спасибо тебе, Сэм. Ты – настоящий друг.
Она бросилась к автобусной остановке. За худенькой спиной болтался рюкзак, лицо светилось от облегчения, и не только потому, что я пообещала молчать, – она была рада, что призналась и получила отпущение грехов. Софи мне очень нравилась. Ей жилось бы намного легче, если бы она смогла избавиться от своей влюбленности в Фиалку.
Она забежала в автобус и исчезла, бросив меня одну – торчать на тротуаре и глазеть на несущийся мимо транспорт. Я уставилась в витрину ломбарда, стараясь не думать о Хьюго. Никогда в жизни я ничего не закладывала в ломбарде, но меня почему-то согрела мысль, что на углу возле станции метро есть такое заведение. Мне оно, правда, ни к чему. В ближайшее время, судя по всему, у меня появится много денег, а стало быть, не придется рассматривать ломбард в качестве запасного варианта. Но все эти размышления меня нисколько не развеселили. Перспектива неминуемого финансового успеха не могла затопить тоски. Я безнадежно тонула в собственном беспросветном унынии.
