— «Спаниель»? Выходит, Ветрова Галина Анатольевна — владелец или президент этой фирмы? — переспросила я.
— Да. Своих детей у нее нет, вот она в Оксанке и души не чает, одевает ее с ног до головы, обувает. Оксана думала, ей у тетки хорошо будет. Впрочем, теперь же вы нашлись, уж и не знаю… — Антон помолчал.
— Вы сказали, адреса оставила. Почему во множественном числе? — уточнила я.
— Так у тетки городская квартира, на улице Мичурина, и дача за городом, в поселке Лучистом. Оксанка рассказывала, на даче там клево… Хорошо то есть. — Антон поправился, памятуя о том, что он разговаривает с настоящим, а не липовым профессором и его адвокатом. — Там рядом озеро, пионерский лагерь, так и называется «Лучистый». Теперь, конечно, не пионерский, по-другому как-то звучит… — Юноша пытался вспомнить современное название бывших пионерских лагерей.
— Спортивно-оздоровительный? — подсказала я.
— Да, да, спортивно-оздоровительный! Лагерь и дача рядом с лесом сосновым, вы представляете, красота какая?
— А ты адрес на память помнишь?
— Помню. И номер телефона теткин помню, обычный, домашний, и мобильный. Я же в школу милиции хочу поступать, вот и тренирую память! — И он продиктовал нам все эти поистине бесценные сведения.
— У нас к вам просьба, Антон, — обратился к юноше Иннокентий Михайлович. — Мы видим, вы человек правильный и к Оксане хорошо относитесь. У вас есть домашний телефон?
— Конечно. А что нужно?
— Оксана знает ваш номер?
Антон усмехнулся: мол, взрослые, а глупые вопросы задают.
— Так вот, если она вдруг вам позвонит, скажет о чем-то, попросит помочь, вы сами ничего без нас не предпринимайте, а немедленно свяжитесь с нами. Вот номера наших мобильников. Один из них обязательно ответит. — Полежаев протянул Антону листочек со своим и моим номерами.
Антон мгновенно стал очень серьезным:
— С Оксаной что-нибудь случилось?
Мы переглянулись.
— Пока не можем сказать ничего определенного. Но не исключено, что Оксане угрожает опасность. Вот почему мы вас просим сейчас на всякий случай подежурить у вашего домашнего телефона. Вполне вероятно, что вы для нее в данный момент можете оказаться единственной надеждой и опорой, — озадачила я поклонника Оксаны.
— Можно, я с вами поеду? Я их всех поубиваю! — Кулаки Антона сжались.
— Куда поедем? И кого ты собираешься убивать? — пыталась я успокоить Антона.
— Вы же к тетке поедете, за Оксаной? Ведь вы ее не бросите, правда?! А поубиваю я всех, кто ее хоть пальцем тронет, на меня можно положиться, я карате уже четыре года занимаюсь и стрельбой из пистолета… Возьмите меня с собой, пожалуйста!.. — Юноша умоляюще смотрел на нас обоих.
— Антон, пойми, мы еще сами толком ничего не знаем, что с Оксаной, она просто не ответила на наш звонок. Вот и все. Пока все. А ты — ее друг. О том, что мы хотим с ней встретиться, она просто еще не знает. И считает тебя своим единственным спасителем. Это ведь здорово?! Поэтому у тебя ответственное задание, — продолжал убеждать Антона Полежаев.
— Как же, ответственное! Диспетчером на телефоне сидеть! — начал канючить Антон.
— Порой от одного телефонного звонка зависит жизнь человека, — очень серьезно произнесла я. — И ты сможешь ее спасти, если вовремя свяжешься с нами. Только про задание с телефоном — никому ни слова.
— А Оксане про вас рассказать можно, если позвонит?
— Можно! — хором выпалили мы оба.
Глава 7 Вас подстерегает серьезная опасность
Следующий визит в Зареченске состоялся в районную прокуратуру, что вела дело о смерти гражданки Полежаевой Ирины Анатольевны. Почему о смерти, а не об убийстве? Как назло, дело было передано только что назначенному следователю, пришедшему в органы прокуратуры сразу же после окончания Академии права.
Я ожидала чего угодно, но только не таких плачевных результатов. Следователь, круглолицый блондин с невыразительными глазами, громко отрекомендовавшийся Василием Платоновичем Назаровым, просто поражал своей детской наивностью.
Представившись адвокатом профессора Полежаева и показав имевшуюся в моем арсенале на подобный случай ксиву частного адвоката, я попросила следователя познакомить меня с материалами дела.
— Бывшая супруга вашего клиента умерла в результате несчастного случая, — безапелляционно заявил он в начале нашей беседы. — Уголовное дело закрыто.
— Позвольте спросить, коллега, на основании каких фактов вы пришли к столь решительному выводу? — поинтересовалась я у Назарова.
— После анализа всех имеющихся в деле материалов. Замки входной двери абсолютно целые, отмычками или подогнанными ключами их не открывали. Следов насилия или борьбы на теле Полежаевой не обнаружено. Анализ крови трупа показал присутствие в организме сильной дозы алкоголя, следовательно, накануне смерти Полежаева была попросту пьяна. На радиаторах отопления в спальне, где и обнаружен труп, есть следы крови. Следовательно, проводив гостей и собираясь лечь спать, Ирина Полежаева оступилась, упала и ударилась головой о чугунные радиаторы батареи центрального отопления. — Выражение лица Назарова свидетельствовало о его фанатичной уверенности в собственной правоте.
— Представим себе последние минуты Полежаевой несколько по-другому, — предложила я свою версию. — После ухода собутыльников появляется некто, чей приход не вызывает ее удивления или возмущения. Более того, достаточно много выпившая за вечер Ирина отправляется с этим субъектом в свою спальню, чтобы получить удовольствие не только от алкоголя. Она полностью доверяет этому мужчине, поэтому совершенно спокойно поворачивается к нему спиной. За сим следует удар топора — отработанный, точный. Череп расколот, смерть наступает практически мгновенно.
Кровь действительно попадает и на радиатор центрального отопления, но это вовсе не доказывает случайности гибели. Убийца убеждается в смерти своей жертвы, хладнокровно забирает с собой топор, кладет его, допустим, в обыкновенный черный пластиковый пакет, гасит свет, а затем спокойно покидает место преступления.
— Откуда вы знаете, что свет во всей квартире был потушен? — недоуменно спросил следователь. — Эта деталь потрясла меня больше всего. Она не связывала воедино все узелки версии о несчастном случае.
— По опыту, Василий Платонович, по собственному опыту. Если я ложусь спать одна, то верхний свет вырубаю первым, а нижний — в последнюю очередь, уже лежа в кровати. Если у меня гость, то скорее всего верхний и нижний свет будут потушены сразу. Знаете ли, очень приятно раздеваться в его объятиях в ночном полумраке. — Я томно закатила глаза.
— С вами трудно спорить, госпожа адвокат, — согласился следовательский молодняк. — Но родственники умершей не предъявляют никаких претензий, они согласны с версией несчастного случая.
