— Почему бы тебе не встать на коленки? Я угощу тебя своим фирменным блюдом, — сказал Джоэл, поворачиваясь так, чтобы стоять к окну боком.
— Может, сначала запрем дверь?
— Вот еще! Сюда все равно никто не посмеет войти без стука.
Розарита опустилась на колени. Все это было грязно, непристойно и… фантастически возбуждающе! Джоэл медленно приблизился к Розарите и заложил руки за голову.
— Без рук! — скомандовал он. — Только ртом, детка!
По ее жилам прокатилась волна возбуждения.
— Ну давай же, давай! — подгонял он. — Сделай так, как мне нравится!
Розарита повиновалась, надеясь на то, что он, в свою очередь, затем отблагодарит ее. Однако этого не случилось. Кончив, Джоэл оперся спиной о письменный стол и натянул брюки.
— А как же я? — растерянно спросила Розарита, поднимаясь.
— Приходи завтра, — ответил он. — Я разложу тебя на столе и разорву на части, как голодный людоед.
Розарита почувствовала разочарование и злость.
— Ну, все, детка, — отпустил он ее величественным взмахом руки, — у меня еще куча дел. Увидимся завтра.
С Розаритой еще никогда не обходились столь хамским образом. И это… возбуждало!
Девица в приемной проводила ее понимающим взглядом. Черт, Розарита совсем забыла нажаловаться на нее Джоэлу! Ну да ладно, еще успеется. Она сделает это завтра.
* * *
На другом конце города Декстер пил кофе в компании звезды сериала «Темные времена» Сильвер Андерсон — удивительной женщины семидесяти с чем-то лет от роду, которая царила на телеэкране в течение последних двадцати лет. За столом с ними сидели Марта и Мэтт, восхищенно внимавшие каждому слову сказочной Сильвер.
— Вот так-то, мои дорогие, — говорила Сильвер со своим подчеркнуто британским акцентом, — я обожаю эту работу, а она обожает меня. И для меня сущее удовольствие работать с молодыми, подающими надежды артистами вроде вашего сына. Взгляните на этого мальчика. Ну разве он не образец божественной красоты?
Декстер скромно потупился.
— Вы совершенно правы! — с энтузиазмом воскликнула Марта. Ее глаза сияли.
Мэтт не произнес ни слова. Он был буквально загипнотизирован этой удивительной женщиной и вспоминал те далекие времена, когда она уже была звездой первой величины, а он, тогда еще четырнадцатилетний подросток, сидел на последнем ряду захудалого кинотеатра и пожирал глазами ее лицо на экране. Ему казалось, что с тех пор Сильвер Андерсон ничуть не изменилась. Она по-прежнему была женщиной его мечты.
После того как с кофе было покончено, Декстер посадил родителей в такси и отправил их домой, а затем вернулся в студию. Сильвер находилась в своей гримерной.
— Огромное вам спасибо, — поблагодарил он, просунув голову в дверь.
— Декстер, дорогой, — промурлыкала актриса, — те, кто дороги тебе, дороги и мне.
— Вы не представляете, как они волновались перед встречей с вами. И как обрадовались, когда вы согласились сфотографироваться с ними.
— Твой папа просто душка, — сказала Сильвер, разглядывая себя в зеркале. — Кстати, Декстер, где твоя жена? Она даже ни разу не появилась на студии.
— Розарита постоянно занята, — быстро ответил он.
— Она работает?
— Нет, но у нее хватает дел.
— Каких именно?
— Ну, знаете… Парикмахерские там всякие, маникюр, массаж…
Сильвер издала горловой смех.
— Чтобы держать женщину под контролем, надо отобрать у нее обувь и запереть на кухне. Особенно если она обладает склонностью транжирить твои деньги.
— К счастью, у нее богатый отец, — признался Декстер.
— Вот это как раз хуже всего, — вздохнула Сильвер, беря с гримерного столика щетку для волос. — Такие девчонки, чуть что, бегут со своими проблемами к папочке и этим подрывают авторитет мужа.
Авторитет! Декстеру понравилось это слово. Он — муж Розариты. Он должен обладать авторитетом. Когда в следующий раз зайдет разговор о разводе, он обрушится на нее всем своим авторитетом!
15
Следующие несколько дней пролетели незаметно, и это порадовало Мэдисон, поскольку ей вовсе не хотелось сидеть в четырех стенах и предаваться горестным размышлениям по поводу всего того, что она узнала за последнее время. После разговора с Виктором она немедленно принялась собирать всю доступную информацию о Пантере — Антонио Лопесе. Надо же, всего двадцать три года — и уже настоящая звезда! За всю свою спортивную карьеру он не проиграл ни одного боя и теперь был готов бросить вызов чемпиону. Похоже, этот парень представлял собой весьма колоритную фигуру с богатым прошлым — по крайней мере, для своего возраста.
Сидя у компьютера, Мэдисон думала, что ей будет полезно уехать на некоторое время из Нью-Йорка. Лас-Вегас — сумасшедшее место. Она не была там уже пару лет, и сейчас ей было интересно посмотреть, насколько сильно изменился город за это время.
В среду вечером она ужинала с Джеми, Питером и Антоном. Они отправились в их любимый китайский ресторан и заказали чуть ли не все, что значилось в меню.
Антон только и делал, что извинялся.
— Дорогая, — говорил он, бурно жестикулируя, — я бы ни за что не посадил рядом с тобой Джоэла Блейна. Более того, я бы ни за что не пригласил его в свой дом. Но ведь я приглашал не его, а Леона Блейна, а Джоэл возьми да и заявись вместо отца!
— Мне следовало догадаться, — проговорила Мэдисон.
— И уверяю тебя, на следующий же день я позвонил помощнику Леона и пожаловался на его сынка. Этот парень — просто ошибка природы. Он спекулирует на имени своего отца при любом удобном случае.
— Да ладно, не переживай так, — успокоила Антона Мэдисон. — Я сумела выжить.
— Тебе это всегда удается, — вмешалась в разговор Джеми.
— Если ты играешь в игру, то должна знать ее правила, — философски заметила Мэдисон.
— Именно это качество в тебе и вызывает у меня восхищение: ты никогда не жалуешься, — проговорил Антон.
В середине обеда Джеми поднялась из-за стола и направилась в дамскую комнату. Мэдисон пошла с ней.
— Ты не поверишь, — заговорила она, когда они наконец добрались до этого святилища.
— Чему? — спросила Джеми.
— Я забыла отменить встречу с твоим детективом. И в понедельник утром она заявилась ко мне домой.
— С моим детективом? — переспросила Джеми, сделав ударение на втором слове.
— Ну это ведь ты собиралась установить слежку за Питером!
— Ш-ш-ш! — зашипела на подругу Джеми.
— Что «ш-ш-ш»? Здесь никого нет.
— Никогда нельзя быть уверенной, что тебя никто не подслушивает.
