Он не ответил. Это, черт возьми, не ее дело. Но, может быть, ему надо было иметь дело с Ардмором Каслом, а не с этой настырной теткой?
Фотографом, с которым договорилась относительно него Фрэнсис, была высокая неуклюжая женщина. Работала она быстро и все время покрикивала на свою затюканную ассистентку. Неужели Фрэнсис никогда не работает с мужчинами?
Фотограф кружила вокруг, словно хищный зверь.
– Да не напрягайтесь же, – твердила она. – Ради Бога, постарайтесь выглядеть как можно естественнее. И не хмурьтесь – это выглядит очень фальшиво.
Ник ее тоже возненавидел. Он привык, что, увидев его, женщины млели. А эти – агент и фотограф – не спешили с ним лечь.
После фотографирования он собрался домой, проверить, как там Синдра. Но опять же, наверное, удивляется Джой – где это он запропал. А злить ее ему не хотелось. О Боже, такое чувство, словно он идет по канату без страховочной сетки внизу. Вокруг столько женщин, а он еще никого не уложил.
Джой встретила его ледяным взглядом. Он рассказал ей о фильме.
– Пустяковая роль, – сказала она, сморщив презрительно нос. – Мог бы получить чего-нибудь получше.
– Но ведь это работа. Моя первая профессиональная работа.
– Дрянной фильм. И директор дрянь.
Почему она не порадуется за него, а только все ругает?
– С чего-то надо начинать, – сказал он беспечно, не желая поддаваться ее наскокам.
– Подумаешь! – фыркнула Джой. Он рассказал ей о Мине Кэрон.
– Несерьезно, – заметила она.
– Она работает в большом агентстве.
– Ты пропадешь с ней. Надо было подписать соглашение с Ардмором.
– А мне он не нравится. Джой прищурилась.
– Да кто говорит, что люди должны тебе нравиться? Важно, что они могут для тебя сделать.
Может быть. А может быть, и нет. Но Джой старалась принизить его достижения. Он быстро ушел и направился в спортклуб повидать Энни. Она держалась спокойно.
– Мой фильм снимается в Нью-Йорке, – сказал он. – Может быть, Синдра побудет с тобой, пока меня нет.
– Твой фильм, – съязвила Энни. «Надоела она со своими насмешками».
– Да, мой дрянной фильм. Два дня работы, но все-таки больше, чем делаешь ты.
Это ее обидело.
– Спасибо, Ник, напомнил, что я не могу найти работу. Напоминай мне об этом каждый раз, как я прихожу наниматься. Всем нужна только блондинка шести футов роста и с большой грудью.
Ник постарался ее успокоить:
– Только два дня, Энни.
– Почему же нет? – спросила Энни с горечью. – Я всегда тут как тут и готова делать все, что ты хочешь. Ведь так?
Синдра постепенно приходила в себя и старалась видеть вещи в положительном свете. Ведь это не она виновата, не она застрелила человека, а Рис. Это был его пистолет, ему и отвечать. Будь он проклят, Рис Уэбстер! Исчез. Хорошо, что отделалась.
– Я уезжаю к себе, – сказала она Нику.
– Ты не можешь этого сделать, – пытался он ее урезонить.
Синдра была очень упряма.
– А почему нет? – И вздернула подбородок, готовая к схватке.
– Ты еще не пришла в себя.
Она вздохнула и пригладила длинные темные волосы.
– Не беспокойся обо мне, Ник, не пойду я в полицию, и Энни тоже.
– А что станешь делать, если Рис вернется?
– Не вернется.
– Нельзя быть уверенной.
– А если он объявится, я скажу, что тот парень встал и ушел.
Глупа она, что ли?
– Он был мертв, Синдра, действительно мертв.
– А Рис этого не знает. Он так быстро смылся, что ничего не знает. Отправляйся на съемки фильма – это для тебя очень важно. Если бы хоть кому-нибудь из нас повезло, было бы здорово.
С этим он спорить не мог.
Фрэнсис была как рыба в воде. Она знала всех, и все знали ее. А Ник тащился за ней и чувствовал себя не в своей тарелке, да еще этот взятый на прокат смокинг. Черт подери, ну и роскошный же особняк – он таких сроду не видывал. Дом Браунингов в Босвелле по сравнению с ним просто лачуга. Фрэнсис заказала питье. И он нес за ней бокал. Она не потрудилась представить его – им никто не интересовался. Все смотрели как бы сквозь него. Шло время, и он все больше мрачнел. Ник чувствовал себя невидимкой, ничтожеством, и это ему не нравилось.
Подали обед, и его посадили далеко от Фрэнсис. Он оказался между толстухой в сиреневом платье для коктейля и стариком в нескладном смокинге. Не надо быть гением, чтобы догадаться: это самый незавидный стол в зале. Толстуха болтала с игривой блондинкой справа, старик же угрюмо цедил вино. А Фрэнсис сидела за столом в окружении знакомых лиц, там все болтали и смеялись. Черт! Угораздило его влипнуть!
Ник спросил соседа, чем он занимается.
– Банковским делом, – холодно ответил он.
– Работаете в банке или владеете им? – сказал он шутливо.
Но старик не улыбнулся.
Потом Ник прошел к бару. Там потихоньку курили два официанта.
– Кто же устроил эту вечеринку?
– Кто-то из служащих студии, – ответил один из них.
– Вон его дочка, – сказал другой и показал на ухоженный сад, где молодая блондинка буквально обвилась вокруг длинноволосого парня.
Они развлекались по-своему.
– Ну, хоть кто-то получает удовольствие, – пробормотал Ник.
Прошла вечность, прежде чем Фрэнсис собралась ехать домой. Он сел за руль старого «мерседеса» и включил зажигание.
– Тебе понравилось? – спросила Фрэнсис, затягиваясь сигаретой.
Она что, смеется над ним?
Невидящим взглядом он смотрел на дорогу впереди.
– Мне было отвратительно.
– Неужели? – равнодушно спросила она.
– Этим людям на тебя плевать, если ты не имеешь влияния.
– Так это, дорогой, Голливуд, – спокойно отвечала она. – Добейся успеха, и они станут ползать у твоих ног.
Ему понравилась ее интонация, и, испытующе глядя на Фрэнсис, он спросил:
– По-вашему, Фрэнсис, я действительно стану знаменитым?
Она пустила ему в лицо струю дыма и поглядела суровыми серыми глазами:
– Да, Ник. Я действительно думаю, что ты станешь очень знаменит.
58
– Я наконец-то развелся, – сообщил по телефону Оливер. – Сегодня вечером отметим.
Лорен была на работе. Прижав к груди подбородком трубку, она листала желтый блокнот.
