– Я знаю, ты ходила с Ником, – сказала Лорен, не желая вникать в подробности, но все же ей хотелось узнать, насколько серьезны были их отношения.
– Но это было до того, как он начал встречаться с тобой, – объяснила Дон. – Как только ты вошла в кадр, все было кончено. – Она передернула плечами. – Послушай, я все понимаю. У меня было много таких парней, как Ник. Знаешь, я им нужна для затычки. Я всегда под рукой. Когда им нужно, они за мной приударяют. Но тебя он любит, а меня никогда не любил.
– Сказать тебе кое-что? – спросила нерешительно Лорен.
– Давай, жми, – ответила Дон, поглощая бутерброд.
– Это… как-то неловко говорить…
– Ха! – ответила Дон. – Мне ты можешь доверять. Ведь я все знаю. И меня ничего не смутит.
Лорен вздохнула – это был долгий и усталый вздох.
– Понимаешь, мои родители очень строгие и не разрешают мне видеться с Ником уже почти два месяца… И я не знаю, что мне делать.
– Что ты имеешь в виду? Мне ты можешь сказать. Было очень трудно, но Лорен все же сказала:
– Я… наверное… беременна.
И сказав, поверила, наконец, что это действительно так. Но, выразив вслух свои подозрения, она почувствовала, как ей сразу стало гораздо легче.
– Черт возьми! И сколько времени? Лорен не отрывала взгляда от травы.
– Почти шесть недель, – промямлила она, – и я боюсь сказать родителям. Я должна увидеться с Ником. Я должна сказать ему об этом.
– Ну, это хорошая мысль.
– Но как это сделать?
– А как ты можешь этого не сделать? Будь я на твоем месте, я бы сразу пошла на заправку и сказала бы ему. Ты не должна все это переживать одна.
– А что, если об этом узнают родители?
– Но разве тебе может быть хуже, чем сейчас? Дон была права.
– Я это сделаю, – ответила решительно Лорен.
– Может быть, вам стоит сбежать и пожениться, – сказала с воодушевлением Дон. – Очень будет романтично.
– Да, и это очень понравится моим родителям.
– Перестань о них беспокоиться. Поговори обо всем с Ником. Как я понимаю, у тебя два пути: или выйти за него и родить ребенка, или сделать аборт.
Слово «аборт» ужаснуло ее. Если у нее действительно там, внутри, живой ребенок, она ни за что не причинит ему вреда, об этом и подумать невозможно.
– А с тобой это случалось? – спросила Лорен.
– Честно говоря, никогда. Но я всегда предохранялась. Разве Ник не пользовался презервативами?
Раньше Лорен никогда бы не поверила, что сможет обсуждать такие интимности с Дон.
– Нет… он сказал, что… вовремя… э… ушел.
– О Иисусе! – воскликнула Дон с отвращением. – Никогда не позволяй им это говорить, так всегда говорят, испокон веку. Это и еще: «Ну, позволь мне только полежать рядышком, клянусь, я до тебя не дотронусь…» – Она вскочила и протянула руку. – Пойдем, вставай, надо разработать план действий. Если можешь улизнуть сейчас из школы, то иди прямо на заправку, послушай, что он на все это скажет, и тогда решишь, что тебе делать. Если повезет, ты вернешься сюда до приезда матери.
– Ты права, – сказала Лорен, глубоко вздохнув. – Ведь правда, больше нечего делать!
– Конечно, и он так же за все отвечает, как и ты. Он, задница этакая, должен был предохраняться. Ну, не беспокойся, что бы вы ни решили, я твой друг и помогу, чем сумею.
Лорен благодарно кивнула и почувствовала укор совести – ведь они с Мег говорили о Дон всякие скверные вещи.
– Спасибо, – сказала она, сжимая руку Дон, – ты замечательная. И я твоя должница.
28
В понедельник рано утром они добрались до Чикаго. Грязные, уставшие, голодные, но вне себя от радости.
– Вот он, мой родной город, мой родненький Чикаго, – счастливо запричитал Джои.
– Ладно, хватит петь, куда мы теперь? – спросил Ник.
– Да, куда? – повторила Синдра. – Я просто разбита.
– Ну, – сказал Джои, – теперь парадом командую я.
– Хотела бы я, чтобы ты покомандовал моим желудком, – пожаловалась Синдра. – Я оголодала в этом противном вонючем товарняке.
– О'кей, о'кей! Вас понял. Давайте-ка сюда.
Они вошли в захудалую кафешку. У Синдры вытянулось лицо, когда она услышала, что и сколько заказывает Джои: яичницу с ветчиной, кофе и апельсиновый сок.
– Нам хватит денег? – прошептала она. – Может быть, не надо так роскошничать?
– Порядок, – возразил Ник. – Мы заслужили приличный завтрак.
– План такой, – сказал Джои, принимая на себя руководство действиями, – когда поедим, я кое-куда позвоню. Не беспокойся, сегодня мы будем спать в постелях.
– Надеюсь, – ответила Синдра устало, – потому что я не смогу спать еще одну ночь кое-как… – и отправилась в туалет, чтобы освежиться и привести себя в порядок.
Оборванный старик подошел к их столику.
– Не дадите денежку? – просипел он.
– Отзынь! – грубо сказал Джои.
Ник пошарил в кармане, нащупал мелочь и подал четверть доллара.
– Черт возьми, ты что делаешь? Нам самим нужны деньги, – сказал сердито Джои.
– Ну, знаешь, это как примета, – ответил Ник, – никогда не отказывай нищему.
– О, примета. Они, знаешь, станут бегать за тобой, словно ты богач.
Вернулась из женского туалета Синдра. Она расчесала длинные волосы и умылась.
– Теперь я сносно себя чувствую, – сказала она и накинулась на жидкую яичницу и жирную ветчину.
– Этого должно хватить до обеда, – предупредил Джои, беря тост и обмакивая его в яйцо. – Наверное, мне сейчас надо идти звонить.
Он вернулся через минут пятнадцать.
– Друзья, – сказал он мрачно, – о них можно забыть.
– Что случилось? – спросил Ник.
– Ну, знаешь, как оно бывает. У меня был закадычный
дружок в школе. Но он сказал, что мы не можем сейчас к нему прийти, потому что у него неприятности с отцом, так что я его вычеркиваю из нашего списка. Синдра подалась вперед:
– А еще кому ты звонил?
– Девчонке, с которой ходил. Но когда я сказал, что нас трое, она стала извиняться, что не может. И потом я позвонил двоюродному брату.
– А я думал, что на родственниках мы поставили крест.
– Не подъелдыкивай. Но у него изменился номер телефона, а новый еще не зарегистрирован.
– И это все? – спросил Ник. – Вот эти самые и должны были подстраховать нас на первых порах?
– Ну, – ответил Джои, – все меняется, но у нас хватит денег и на гостиницу.
