Джорданну обуял ужас. Самый страшный из ее ночных кошмаров воплотился в жизнь. Голливудская богачка, из отца которой можно выкачать солидный выкуп. О Боже!
Ее ноздри уловили запах хлороформа, впитавшегося в ее кожу. Громко чихнув, она потрясла головой, пытаясь привести себя в чувство.
Она услышала чье-то неровное дыхание и поняла, что она не одна. Но темнота вокруг не давала возможности разглядеть хоть что-нибудь.
– Кто тут? Кто тут, черт побери? – Она была настороже, готовая к любым сюрпризам.
Никакого ответа.
Привалившись спиной к стене, она отчаянно напрягала глаза, пытаясь привыкнуть к окружающей темноте. Хотя ее щиколотки были стянуты веревкой, она могла шевелить ногами и сумела подобраться к неподвижному телу, лежавшему в углу.
Толкнув его ногой, она сердито пробурчала:
– Просыпайся, да просыпайся же ты наконец!
Никакой реакции.
Кругом царил полный мрак. А она, даже став взрослой девушкой, панически боялась оставаться в темноте.
Только не теряй головы, строго-настрого приказала она себе. Не смей поддаваться панике.
Она быстренько вспомнила случившееся. Ее схватили на улице, запихнули в какой-то погреб, связав при этом. Но она была не робкого десятка. Она выберется из этой передряги, выберется целой и невредимой.
Эта мысль немного успокоила ее. Она подтянула колени к груди, положила на них голову и приготовилась к долгой холодной ночи.
Уже к середине вечера Кеннеди поняла, что совершила непростительную ошибку, связавшись с Чарли Долларом. Он был в своем репертуаре – мил и обворожителен, но она чувствовала, что сыта им по горло. Ей не следовало бросаться на шею первому попавшемуся мужчине только из-за того, что она была зла на Майкла. Это не помогло. А самое неприятное заключалось в том, что Чарли вообразил себе, будто у него есть шанс.
– Знаешь что, Чарли, у меня голова просто раскалывается, – сказала она. – Ты не будешь против, если я выпью кофе и отправлюсь домой?
– Но ведь мы приехали в твоей машине, – напомнил он, приподняв одну бровь. – Кроме того, ты пригласила меня.
– Тогда я сделаю все как положено, – сказала она, пытаясь как-то сгладить неловкость ситуации. – Я сначала подброшу тебя домой, чтобы у тебя не было ко мне претензий.
– А я рассчитывал, что сегодняшний вечер мы проведем в «Хоумбейз», – возразил он.
– Ты можешь не менять своих планов, а я что-то не в настроении. Я ведь продолжаю работать над материалом о_ лос-анджелесском душителе и наняла людей из Нью-Йорка для сбора сведений. У меня в компьютере сейчас накопилась куча информации. Это, по-видимому, сродни твоей работы над новой картиной: ты наверняка становишься просто одержимым. Точно так же и я, когда работаю над очередной статьей.
Чарли сделал гримасу.
– Да, да, твоя тирада достигла цели. Все яснее ясного. Кинозвезде дают отворот-поворот – вот как это называется. Такое со мной случалось нечасто.
– Я так и думала. – Она надеялась, что Чарли обидится и наконец оставит ее в покое.
Но он даже глазом не моргнул.
– Значит, ты так и не собираешься мне поведать о том, кто же такой этот парень, так? А вдруг я смогу дать тебе полезный совет: о моем богатейшем опыте в этой области легенды ходят.
– Никакой парень тут ни при чем.
– Ладно, ладно, зеленоглазочка, не юли. Выкладывай.
Она вздохнула.
– Ну ладно, уговорил. Я действительно встретила одного человека. Мы вместе сходили в бар и условились сегодня пообедать вместе. Он не позвонил. Тут и сказочке конец.
– Так что же в нем есть такого, чего нет во мне?
– Не знаю. По правде сказать, я над этим и не задумывалась. У него просто нет изъянов.
Чарли закатил глаза.
– Ох, женщины!
– Что, прости?
– Солнышко, да разве ты не знаешь, что мы никогда не звоним, если пообещали это сделать? Это чисто мужская особенность.
Ей вовсе не улыбалось выслушивать разглагольствования Чарли об отношениях между мужчинами и женщинами, но его уже понесло, и деваться ей было некуда.
– Многие женщины до того, как я стал кинозвездой, не удостаивали меня даже мимолетным взглядом. Я понимаю, дорогуша, тебе в это трудно поверить, но это чистая правда.
– И именно поэтому ты стал актером? – поинтересовалась Кеннеди, знаком попросив у официанта счет.
– Это не имеет значения. Рок-звезды провозглашают во всеуслышанье, что стали рок-музыкантами только из-за пламенной любви к музыке. Это вранье чистой воды. Они ударились в искусство, чтобы у них было больше партнеров для секса. То же самое и с актерами. Почему, ты думаешь, каждая страшненькая девчонка так и норовит записаться на какие-нибудь актерские курсы? Чтобы было с кем спать. Вот почему.
– Значит, ты полагаешь, что сэр Лоуренс Оливье тоже решил стать актером только поэтому? – спросила она саркастически.
– Ну, англичане – это же совсем другое дело. Их воспитывают няньки, вытирающие им сопли, и школьные матроны-учительницы. Они же пороха не нюхали.
– Ты очень красноречив, Чарли.
– Я говорю что думаю.
Официант принес счет, и она протянула ему свою кредитную карточку. Чарли, казалось, вовсе не был обеспокоен тем, что платит она.
– Итак, ты стал актером, чтобы иметь успех у женщин?
Он хищно усмехнулся.
– Я получил массу удовольствий.
– Ну и как? Не пресытился?
– Быть звездой значит не знать отказа в девяносто девяти процентах случаев. Очень немногие говорят «Нет». Ты одна из них.
– Я должна гордиться этим?
– Напротив. Ты очень много потеряла.
– Я предпочитаю быть твоим другом, а не любовницей, – сказала она, подписывая счет.
– Ты могла бы совместить и то, и другое. Она встала из-за стола.
– Спасибо за любезное предложение, но я не думаю, что оно мне подходит.
Она отвезла его домой, потом поехала к себе. Он все еще не терял надежды, и предложил ей сходить вместе в ночной клуб или на вечеринку, но она отказалась.
– Ладно, зеленоглазая. Но мы с тобой еще встретимся, – пообещал он, погрозив ей пальцем.
– Мечтать не вредно, Чарли. И опять хищная усмешка.
– Я люблю мечтать.
Он стоял на пороге дома, провожая взглядом ее удаляющуюся машину.
Интересно, подумала она, а как он обращается в постели с Далией?
Первое, что сделала Кеннеди, вернувшись домой, это позвонила Розе.
