— К кому вы? — сурово спросила охранница у ворот. У нее были навеки насупленные брови и грозная форма.
— К мисс Ланкастер. Она меня ждет.
А что, если охранница его узнала? Он позаботился замаскировать знаменитую синеву глаз Конти темными очками Рея Чарльза. Но на виду оставались не менее знаменитые грязно-белокурые волосы. Их-то как спрятать?
— Ваша фамилия? — спросила охранница, сверля его подозрительным взглядом. Явно не поклонница!
— Росс… — начал он, но сразу спохватился: он же инкогнито, и Карен сообщила на пост другую фамилию, только он начисто забыл какую. — Э-э…
— Ну? — рявкнула охранница.
— Мистер Росс.
— Ладно, мистер Росс. Погодите минутку.
Я хожу уже больше минуты. Что это за место? Белый дом?
Охранница достала блокнот и ручку, встала перед «Корнишем»и записала номер. Затем неторопливо обошла машину сзади и повторила процедуру.
Росс не отличался терпением. Он бы просто въехал внутрь, но дорогу преграждал деревянный шлагбаум.
— Давай же! — пробурчал он.
Нарочно двигаясь как можно медленнее, охранница вернулась в стеклянную будку и взялась за телефон. После долгого бормотания в трубку она вернулась к машине.
— Как проехать, знаете?
— Нет! — окрысился он.
— Поезжайте прямо. Остановитесь на стоянке, и сторож проводит вас до квартиры мисс Ланкастер.
Она снова вернулась в будку и подняла шлагбаум. «Корниш» рванул вперед, чуть было не столкнувшись с выезжающим «Поршем».
— Росс! — взвизгну я, а блондинка в «Порше»и отчаянно замахала ему. — До вечера!
Он понятия не имел, кто она такая, но кем бы она ни была, ему теперь понадобится объяснение, почему его сюда занесло.
Черт! К тому же ему совсем расхотелось. На стоянке два мексиканских сторожа переругивались по-испански. Они полностью .игнорировали Росса, «Корнит», детскую синеву глаз и фирменный ярлык грязно-белокурых волос.
Росс вылез из машины.
— Что это за хреновая тюрьма! — завопил он. — Займитесь мной!
Мексиканцы, забыв про ссору, уставились на него, словно спрашивая: «Что это еще за американский обалдуй выискался?»
Затем один жестом указал на открытую малолитражку, а второй вручил ему квитанцию и умчался на «Корните».
Росс кивнул на малолитражку.
— Я что — должен сесть в нее?
— Si, senor
[5]
. Доставка до дверей.
— Мать вашу!
Элейн чувствовала, что должна с кем-то поделиться. Иначе она просто лопнет от бешенства. За воротами саттоновской виллы она притормозила, решая, позвонить ли Мэрли или прямо поехать к ней. Однако деревенские тротуарчики Бель-Эйр отнюдь не пестрели телефонными будками, и она предпочла рискнуть, приехав без предупреждения. До парикмахера еще оставалось свободных полчаса, по истечении которых ее мастер будет готов сотворить нечто сенсационное из головы хозяйки самого сенсационного вечера недели. В том-то и беда с голливудскими приемами — всегда кто-нибудь уже прицеливается побить тебя. Ведь всего минуту назад Биби заметила, что, пожалуй, вскоре должна будет устроить маленькое суаре. В сравнении с маленьким суаре Биби прием в честь присуждения «Оскаров» выглядел вечерком в «Макдональдсе».
Извлеки из этого все, что сумеешь, Элейн. Хозяйка самого сенсационного вечера недели уже что-то.
А иди ты, Этта! Не твоего ума дело!
Не моего? Хи! Да уж я бы не сидела сложа руки, пока Корен Ланкастер трахает моего мужа. Я бы изукрасила ей рожу, и к черту все вечера! Или ты забыла Нью-Йорк, Элейн. Ты же девочка из большого города, а не занюханная калифорнийская лахудра!
На подъездной дороге Мэрли стояли три машины. На газоне два садовника бесцельно гоняли струей из шланга сухие листья из одного места на другое. Элейн поставила машину позади серебряного «Ягуара», вылезла и позвонила в дверь.
Ей открыла еще одна из бесчисленных мексиканок Мэрли и уставилась на нее через надежную цепочку.
— Bienos dias, — любезно сказала Элейн, хотя ей было вовсе не до любезностей, а больше всего хотелось завизжать. — Сеньора Грей уже встала?
— Que cual?
[6]
.
— Сеньора Грей, — повторила Элейн. — Она встала? — Почему Мэрли, если уж нанимает мексиканцев, не выбирает таких, которые говорят по-английски?
— Нет.
И прежде чем Элейн успела рот открыть, дверь захлопнулась перед ее носом. Она онемела. Нет, Мэрли необходимо поставить в известность, как ведет себя ее прислуга. Дура даже не спросила, кто она! Ведь она же могла быть кем-то важным! Да и сама она очень даже важная! Обескураженная, рассерженная, она вернулась в тихое спокойствие своего бледно-голубого «Мерседеса»и не которое время неподвижно сидела за рулем.
Куда теперь, Элейн? В парикмахерскую, где должна будешь разыгрывать супругу кинозвезды? А то к Рону Гордино за приятным сексом? А может, явиться к Карен и Россу?
Заткнись, Этта! Что захочу, то и сделаю!
Но только чего она хочет?
Расплакаться.
Кричать и визжать.
Драться и царапаться.
Не снимать трубки, не слышать, как ее предают, — вот чего она хотела бы!
А какой великолепный день для приема! Повсюду вокруг вылизывались безупречные газоны. Горничные вели детей в школу, собаки исполняли под пальмами свой долг. Проехала патрульная машина. Через два дома остановился пикап «Спарклетс».
Беверли-Хиллз.
Как она любит его! Пока ты была на вершине, ничего лучше и быть не могло.
Как она ненавидит его! Когда ты внизу, ничего не бывает хуже.
В парикмахерской она против обыкновения почти все время молчала. А потом решила было позвонить Мэрли, однако подумала: «Нет! Мне никто не нужен. Сама справлюсь. — Я — Элейн Конти. А не трепло Этта Гродински из Бронкса!».
К матери Этту Гродински.
К матери Росса Конти.
К матери Карен Ланкастер.
Она спокойно забрала свою машину со стоянки и опять застыла за рулем, взвешивая, что делать дальше. Следовало поехать домой — времени оставалось в обрез, но за рулем «Мерседеса» она чувствовала себя так спокойно, так уверенно! Собственно, это было единственное место, где ей хотелось теперь быть.
Человек за рулем «Кадиллака» нетерпеливо засигналил, и она машинально поехала в сторону Уилшира. «Я хочу сорить деньгами! — вдруг решила она. — Пустить по ветру до последнего цента все деньги, которых у этого сукина сына нет!»
Она свернула на стоянку «Сакса»и промаршировала в магазин, словно гладиатор на арену. За час сделала покупок на восемь тысяч долларов и распорядилась, чтобы их доставили к ней домой.
