— Памела! — с нежностью в голосе воскликнула миссис Лидерман.
Две женщины сжали друг друга в объятиях. Они были знакомы еще с университетских времен, а поскольку Эсси Лидерман была богата почти так же, как Памела, дружба их сохранилась.
Людям очень богатым бывает по-настоящему уютно только с очень богатыми. Такова правда жизни, усвоенная обеими дамами, хотя Эсси куда в большей мере, чем Памела, любила демонстрировать эту правду.
У Ангель голова шла кругом — от этого дома, от людей, от самой обстановки. Она, Ангель Хадсон, — на самом настоящем голливудском приеме. И вокруг — звезды. Она увидела Джеймса Каана и Эллиота Гулда, Лайзу Миннелли и Ричарда Гира. Ричарда Гира! Теперь можно и умереть спокойно.
Вот бы здесь был Бадди, чтобы и он все это увидел. Бадди.
Она помрачнела. Он не тот человек, за которого она его принимала, не тот, за которого выходила замуж, и теперь она должна его забыть.
Эсси и Памела, забыв об Ангель, предавались воспоминаниям. Она оглядывалась вокруг с благоговейным страхом.
— Здрав… ствуйте, — выговорил потрясение мужской голос. — И где же это я прятался всю вашу жизнь?
— Не надо мне было отказываться от «Бешеного быка», — говорил актер в сапогах из кожи ящерицы. — Это была главная ошибка в моей карьере.
— Он мне платит и, по-моему, приходит от этого в возбуждение, — говорила рыжеволосая в отороченной норкой пелерине.
— Я покупаю им наряды, вожу в Акапулько — я и сосать еще должен? — вопрошал оскорбленный жеребец.
Обрывки разговоров, подслушанные Монтаной, пока она пробиралась через комнату к бару. Вид у нее был сногсшибательный. Ростом в шесть футов, она была в белых шелковых галифе, заправленных в высокие, до колен, сапоги. Белая шелковая блуза, расстегнутая до пупка, и длинный жилет белой кожи, окаймленный индейскими бусинками. Смоляные волосы заплетены в косички и украшены бусинами и бахромой. На шее у нее было массивное колье из серебра, усыпанное бирюзой, а в ушах — тонкие серебряные серьги-обручи.
Нийла — оценить, как она смотрится, — на приеме еще не было. А вот Оливер Истерн уже отпустил комплимент по поводу ее оригинального костюма. Поскольку хвалил Оливер, она не знала, радоваться или огорчаться.
«Что за выпендрялы! — думала она, оглядываясь. — Да мне на пляже сегодня было веселее, чем им будет за всю их жизнь».
Ей показалось, что она заприметила бывшую жену Нийла.
Хорошенькая и блондинка. Выхоленная, с подтянутым лицом.
Идеальная внешность дамочки из Беверли-Хиллс.
Мэрли, должно быть, почувствовала на себе пристальный взгляд Монтаны, поскольку обернулась; на мгновение глаза их встретились, и Монтана теперь уже знала точно, что это бывшая миссис Грей.
— Сейди, я так рад, что ты смогла прийти. Для меня это так много значит. — Выразительный долгий взгляд. — Ты ведь и сама это знаешь, правда?
Сейди чувствовала, как у нее все сводит внутри — так бывает всегда, когда она его видит. Но на этот раз все будет по-другому.
На этот раз она что-нибудь сделает.
— Росс, — сказала она, тщательно подбирая слова, — мне приятно, что я здесь.
Он не отставал.
— Только и всего — приятно?
Пристальный взгляд его она встретила спокойно.
— Твой дом мне нравится.
— Недурен, правда? — Он наклонился поближе. — Знаешь, смотришься ты потрясающе.
— Спасибо, — сказала она, понемножку пятясь. Чтобы с ним иметь дело, надо бы еще чего-нибудь выпить.
— Сейди, малышка, может, ты и впрямь добилась своего?
О господи! Медоточивый, как всегда. Она отступила еще и с облегчением увидела, что к ним подходит знакомый.
— Ты знаешь Эмиля Райли? — тут же спросила она.
— Да, конечно. Рад тебя видеть, Эмиль.
— И я тебя, Росс, — ответил Эмиль. — Как здорово тут все у тебя получилось! Я без ума от цветов, они роскошно подобраны.
Должен поздравить Элейн — где она?
Сейди проворно схватила его за руку.
— Пойдем ее разыщем. Увидимся позже, Росс.
Те знаменитые синие — по-прежнему лучатся!
— Само собой.
Он смотрел, как она пошла через комнату. Всемогущая Сейди Ласаль. Какое-то мгновение она была у него в руках, он уверен в этом. А вечер только начинается. Подошла Карен.
— Мне надо с тобой поговорить.
На ней было гаремного стиля одеяние из золотистого ламе — шелковой ткани, настолько тонкой, что изумительные соски словно и не были прикрыты. Он ощутил сильное желание их потрогать, но взял себя в руки.
— Добро пожаловать в дом Конти, — сказал он.
— Добро пожаловать в задницу. Ты знаешь, что Элейн мне звонила сегодня, тебя разыскивая?
— Меня?
— Да, тебя.
— Почему меня?
— Если бы я знала, стала бы спрашивать?
Он нахмурился.
— Тут что-то не так. Какой-то говнюк подошел ко мне сегодня на Родео-драйв и сунул под нос фотографии.
— Какие фотографии?
— Наши с тобой фотографии. В постели.
— Что-о-о?
— Пусик, что это вы с Карен так тесно прижались? Шалун ты, шалун. Вот скажу Элейн!
Биби Саттон, разумеется, шутила, но они как ошпаренные бросились друг от друга.
Следом появился Вулфи Швайкер, великолепный в своем бархатном костюме, в рубашке с рюшечками и в расшитых вечерних туфлях-лодочках. Волосы со свежим перманентом обрамляли круглое лицо с озлобленными глазками, курносым носом, мясистыми губами и острыми, как у хорька, зубками. Говорили, что он похож на драчливого карася.
— Очень все здорово, Росс. Биби и я как раз говорили об этом.
— Спасибо, Вулфи.
— Не за что. Биби и я всегда воздаем хвалу, когда есть за что хвалить.
— Это приятно. — Росс терпеть не мог этого человека. Удивительно, как мягкий Адам Сатгон вообще пускает его к себе на порог.
В разговор влезла Карен:
— Замечательное платье, Биби.
— Да? Ты находишь? Пустяк, милочка.
— Ни хрена себе пустяк, — сказала Карен. — Должно быть, старине Адаму влетело не меньше чем в две тысячи. Уж если отхватила, Биби, так и форси на здоровье.
— Милочка, ты такая грубиянка.
— Вся в отца, а какой он, мне тебе рассказывать не надо, верно, Биби?
Как бы побыстрее сбагрить Фрэнсис Кавендиш?
Хороший вопрос.
Бадди ломал над ним голову, разглядывая собравшихся. Вот где надо делами заняться. Вокруг него — звезды. Народу набилось битком.
