После инцидента с Памелой и Оливером она помчалась наверх и проглотила еще одну таблетку валиума. А когда снова спустилась к гостям, все уже успокоилось. Оливер извинился. А Памела с Джорджем сочли все случившееся дьявольски смешным.
Как и следовало ожидать, когда хохотал Джордж, весь мир смеялся вместе с ним. Элейн вздохнула с облегчением.
Росс смотрел на Сейди, когда она подходила к его столу.
В пятьдесят с лишним она, безусловно, выглядела лучше, чем в двадцать. Была почти стройной, почти привлекательной. Интересно, по-прежнему ли она стряпает? Какая стряпуха! Как трахается! А сиськи какие! Но к его имиджу она не подходила.
Села.
— Сколько времени прошло! — сказал он душевно. — Слишком уж много, а выглядишь ты потрясающе.
Не отрываясь, смотрела она на него своими лучистыми черными глазами — красивее всего у нее всегда были глаза.
— Ты мне это уже говорил, Росс.
— А ты выглядишь так, что это можно и повторить, ничего страшного. В конце концов, ты и я — мы ведь знаем друг друга вечность, правда? — Он доверительно к ней наклонился. — Помнишь беднягу Берни Лефтковича? И как я однажды вечером нагрянул к тебе домой, когда ты готовила ему ужин?
Разве она может когда-нибудь это забыть?
— Какого Берни?
— Берни Лефтковича. Остолопа Берни ты должна помнить.
Он уже совсем готов был ошарашить тебя своим предложением.
Ладно тебе, Сейди, то была ночь, когда ты и я… мы в первый раз… — Он прервал себя и ухмыльнулся. — Только не рассказывай, что ты это забыла.
Она слабо улыбнулась.
— Ты же знаешь этот город… легкие встречи, прощание без слез.
Официант завис над ними с вином.
— Наконец-то, — громко произнесла Памела, как будто уже несколько часов — не пять минут — изнывала от жажды. — Официант, покажите-ка этикетку, и если это не приличное «Каберне Совиньон», можете унести назад!
Оливер Истерн налетел прямо на Карен Ланкастер. И в ту же минуту, как ему показалось, он углядел девушку с пляжа, которая вместе с женщиной постарше шла к покрытому навесом внутреннему дворику.
— Разрешите-ка, — быстро проговорил он.
— В чем дело? — спросила Карен с хриплым смешком. — Опять в уборную приспичило?
Он пропустил ее слова мимо ушей и вышел из дома. Девушка усаживалась за столиком, за которым сидела и Памела Лондон.
Как бы ни хотелось ему сделать звезду из этой девушки, подходить к ней, когда та баба рядом, он не собирается. По нему, счастье — это когда тебе больше ни разу не доведется увидеть Памелу Лондон.
Монтана не горела желанием присоединяться к остальным гостям, уже усевшимся за столы. Есть ей не хотелось, и потом она уже просмотрела карточки, узнала, кому где сидеть, и выяснила, что ее засунули между двумя совершенно незнакомыми ей людьми. А в довершение ко всему Нийл еще не появился, и это выводило ее из себя. «Что я здесь делаю? — думала она. — С таким же успехом я могу отсюда убраться, игры эти не для меня».
И тут она увидела Бадди Хадсона, который слонялся возле бара. Он смотрелся таким же пришибленным, как и она сама.
Может, удастся его развеселить. Она подошла и слегка дотронулась до его руки.
— Удивлен? Так же весело, как и мне?
Бадди обернулся, и перед ним предстала дикарка — сплошные косички с бахромой и черные как смоль волосы.
— Монтана Грей, — объявила она, заметив, что он смутился. — В нерабочее время я выгляжу несколько иначе.
Он даже присвистнул от облегчения, что не Фрэнсис его заловила, и обрадовался встрече с Монтаной.
— Можешь еще раз представиться. Дружок жениха или невесты?
— Что?
— По моим прикидкам, семья Конти — невеста, потому как кончится все это тем, что их поимеют, не говоря уж о счете, который им выставят за этот вечер. А Ланкастеры — жених, потому что на всех, кроме себя самих, им наделать.
Он засмеялся, готовый позабыть о тупой боли в животе «.
— Я сам по себе. Никого тут не знаю.
— Так лучше всего. — Она сделала маленький глоток» Перно»с водой, что держала в руке, скорчила физиономию и сказала:
— Вкуса терпеть не могу, а как действует — люблю.
Он разрывался. Болтать и дальше с Монтаной или постараться найти Ангель? Внутренний голос подсказывал ему, что нужно остаться с Монтаной, а сердце посылало его за Ангель.
— Как дела? — машинально спросил он, ожидая услышать очередную блевотину: «Мы по-прежнему рассматриваем вашу кандидатуру».
— Я собиралась позвонить тебе завтра после пресс-конференции Джорджа Ланкастера. — Она заулыбалась. — Но коль скоро ты здесь…
О черт! Неужели она собирается сказать то, на что он надеялся? В горле у него вдруг пересохло.
— Да?
— Ты — Винни, малыш.
В ту минуту он чуть с ума не сошел и думал, что в штаны напрудит.
— Святой Мик Джеггер! Херовина небесная! Быть того не может!
Он орал дурным голосом. Ну и что?
— Tec… — Монтана смеялась, наслаждаясь его ликованием. — Я не назначила тебя президентом.
Он был в облаках.
— Это то же самое!
— Рада, что ты доволен.
— Дай дух перевести — я спятил! — Он ее крепко обнял. — Ты это серьезно? Без трепа?
— Зачем же мне врать?
— Черт! Не могу поверить.
— Так поверь.
— Мне… мне, наверное, снится.
— Бадди! Деревенщиной-то я тебя никогда не считала. Успокойся. Это всего лишь кино.
— Для тебя это кино. А для меня — моя жизнь.
История с Оливером Истерном кочевала среди всеобщего веселья от стола к столу. Ангель не поняла того, что услышала, — по ее разумению, он казался психически неполноценным. Она признала в нем мужчину с пляжа и понадеялась, что он ее не помнит.
Все ее мысли занимал Бадди. Ей хотелось сказать, что она его любит. Но он все испортил, и нет пути назад. Только какой красивый он сегодня вечером! И она ждет от него ребенка. Может, им надо все-таки поговорить, несмотря ни на что. Она переживала из-за того, что комедийная звезда отколотил Бадди, но он сам в этом виноват, он первым начал.
Она вздохнула в замешательстве. Она хочет Бадди. Не хочет она его. Но она по-прежнему его любит.
— У тебя все в порядке? — Миссис Лидерман наклонилась через стол. — Что-то ты бледненькая.
— Все хорошо, — ответила она вежливо. Она и в самом деле замечательно должна была бы проводить время, но Бадди все испортил.
К ней перегнулся через стол кудрявый мужчина в ослепительно белом костюме и пьяным голосом произнес:
