Каким надо было быть дебилом!
Но…. она избавилась от его ребенка. Сделала это, даже не поговорив с ним. Она от него ушла.
Он направился к бару и жадно выпил стакан минеральной воды «Перье».
— А… — К нему, шатаясь, подходила Карен Ланкастер. — Вот ты где… танцор. Пойдем-ка, бандит. Отколем им такие па, что у них глаза на лоб полезут!
Монтана понимала, что в полицию звонить глупо. Но, закрывшись в спальне Конти, она все равно позвонила в полицейский участок Беверли-Хиллз. Сообщить ей им было нечего, и потому она снова попыталась дозвониться до дома. Но телефон не отвечал, как не отвечал последние два часа.
Нийл — взрослый парень, он может сам о себе позаботиться, говорил Оливер. Может быть, Оливер знает, где он? Минуту она просто так сидела, собиралась с мыслями. Да. Оливер знает. Должен знать. Вот почему он ничуть не беспокоится.
Она вернулась к нему.
— Ладно, хватит мне очки втирать. Где он?
— Что это на тебя нашло? Я не знаю.
— Знаешь. И если не скажешь, я тебе такое устрою!.. Ты этого хочешь? Здесь? Сейчас? Перед дорогим старым Джорджем и твоим новым добрым другом Памелой?
— Вот уж никогда не думал, что ты ревнивая жена.
— Ревнивая жена. Ха! Я всего лишь хочу убедиться, что мой старик не попал в какую-нибудь больницу. Тощая отвалю с этого вшивого вечера и лягу спать. — Она замолчала и уставилась на него. — Я ведь не как ты, Оливер. Мне не надо тут ходить и облизывать задницы. Я могу ехать домой. Сейчас же говори, где он.
Оливер страдал. Язва давала о себе знать приступами боли.
Геморрой — сплошной кошмар. А то, что случилось у него с вульгарной богачкой, женой Джорджа Ланкастера, — невыносимый конфуз, который по крайней мере два дня будет его преследовать.
Вдобавок он терпеть не мог иметь дело с Монтаной. Ее сценарий у него. Больше она ему не нужна. Да и чего ради он покрывает Нийла? Подлец даже не дал себе труда показаться на приеме в честь звезды их будущей картины.
— У него была встреча с Джиной Джермейн. — Он немножко помолчал, наслаждаясь эффектом. — Как знать! Может быть, она никак не закончится.
Монтана уставилась на него глазами тигрицы, холодными, как сибирская стужа.
— Благодарю, — произнесла она ледяным тоном.
— Пожалуйста-пожалуйста.
— Знаешь что, Оливер? Ну и мерзавец же ты! И вдобавок от тебя несет… в буквальном смысле.
И она зашагала прочь, а он попытался проверить, не воняет ли у него из подмышек.
За этим делом его и застала Намела Лондон, направляясь в ванную.
— Так! — закричала она, и скрипучий ее голос разнесся по всей гостиной. — Я кое-что слышала об извращенцах, но чтоб о таких, как ты!.. ***
Танцевать с Карен Ланкастер значило ловить кайф, в котором он не особенно нуждался. Она была и пьяной, и одуревшей от наркотиков. И использовала его, чтобы вызвать ревность у Росса Конти. Он не хотел ей грубить. В конце концов, до Ангель он бы с удовольствием встречался с Карен. Но теперь — к чему? Он не Рэнди Феликс, который спит и видит, как бы окрутить какую-нибудь богачку. Он хозяин своей судьбы и дал себе слово: выйдет у него с Ангель или нет, он никогда больше не будет собой торговать. Отныне он играет в игру под названием «Говори правду и не теряй чувство собственного достоинства».
Карен придвинулась вплотную. Росс не обращал внимания на ее выкрутасы, и ей это не нравилось.
— Еще раз, зовут тя как? — глотая слова, промычала Карен и прижалась потным телом к белому его пиджаку.
— Бадди Хадсон, — ответил он, мягко ее отталкивая.
— Бадди, а? — Она падала на него, хватаясь, чтобы удержаться, за лацканы его пиджака. — Хошь быть моим дядей-бадей, Бадди?
Она прямо-таки зашлась от своего остроумия, и, пока хохотала, Бадди заприметил Рэнди и Мэрли, что сидели, поглощенные разговором, за полупустым столом. Он подвел к ним Карен и опустил ее на стул.
— Карен! — воскликнула Мэрли, довольная, что их прервали. — Сдается, чашечка крепкого черного кофе тебе не повредит.
— К черту кофе! — выдавила Карен. — Я знаю, что мне надо. — Она обернулась к Бадди. — Садись.
Он так и сделал, старательно избегая свирепого взгляда Рэнди.
— Ща… постой, — продолжала она. — Это Мэрли — с приятелем…имя забыла…
— Рэнди Феликс, — сказала Мэрли, которая нервно вертела в руках ложку.
— И как я запамятовала такое имечко, как Рэнди, — захихикала Карен. — Что делаешь, сладунчик?
Мэрли нахмурилась.
— Карен… — начала она.
— Извиняюсь. Не должна спрашивать, что делает Рэнди.
Она схватила за рукав официанта, что вертелся рядом.
— Водки. Со льдом. Быстро. — В рассеянности она продолжала держаться за его сюртук, и Бадди старательно разжал ее пальцы.
Она мрачно на него посмотрела.
— Это Бад, — оповестила она. — Танцор.
— Здравствуйте, — вежливо сказала Мэрли.
— Рад познакомиться, — сухо бросил Рэнди.
Карен взглянула сначала на Бадди, потом на Рэнди.
— Думала, вы знакомы. Разве я не встречала вас вместе в «Ма Мэзон»?
— Нет, — гаркнул Рэнди.
Бадди не хотел никаких перебранок. Он вскочил.
— Должен извиниться, — сказал он. — Тут где-то ходит моя дама и, наверное, меня уже ищет.
— Конечно, — неуверенно сказала Карен. — Лучше бы ее найти. Звякни мне как-нибудь, Бад.
— Непременно.
И, облегченно вздохнув, он спасся бегством.
Джордж Ланкастер готовился произнести речь. Монтана решила, что ей определенно пора уходить. Мелькали лихорадочные мысли. Нийл с Джиной. Нийл ей изменяет.
Черт бы его побрал!
Может, это не правда. У выхода ее догнал Бадди Хадсон.
— Ты уходишь?
— Ага.
— Не подвезешь меня?
— Где твоя машина?
— Заглохла на бульваре.
— Где ты живешь?
— Прямо рядом с Сансет-стрит.
— Поехали.
Он собрался было двинуться за ней, уже выходившей на улицу через парадные двери, но при виде Вулфи Швайкера, который появился из гостевого туалета, застыл как вкопанный.
Очень похудевший, с другой прической, но те же маленькие злые глазки, та же круглая физиономия, острые, как у хорька, зубки, торчащие между толстыми губами, — тут ошибиться невозможно.
Колобок… жирный дядька на вечеринке! Двенадцать лет назад. Измочаленное тельце Тони — на столе в морге. Он содрогнулся: слишком тягостное воспоминание. Вулфи, должно быть, почувствовал, что на него пялятся, так как стрельнул глазками и, решив, что напряженно пристальный взгляд вызван сексуальным интересом, сказал:
