Разумеется, не обходилось без конфликтов – о-о, как они орали друг на друга! Но ради примирения можно было снести все нападки – самые зловредные, самые изысканные! Уэс был любовником, какого она искала всю свою жизнь. В постели – могучий зверь. Настоящий мужчина.
Недавно он поселил в дом двоюродную сестру и какую-то дворнягу. Она не пришла от этого в восторг. Девушка была безликим существом, от собаки – только хлопоты.
Но Уэс настоял.
– Она – моя единственная родственница, – твердо сказал он. – Пусть живет в одной из комнат для прислуги, все равно стоят пустые.
Как она могла спорить? Он столько для нее делал, да и Юнити оказалась полезным в доме человеком. Она не высовывалась, никого не беспокоила.
Другое дело – собака. Хоть бы она упала в бассейн и утонула! Силвер и хороших собак терпеть не могла – тем более беспородное отребье.
После «Романтической истории» ее ждал свой теле-час. Потом – работа над альбомом с песенками из своих прежних шоу, потом – реклама парфюмерной компании «Сэвви».
Деньги сыпались со всех сторон. Сейчас Силвер была всем довольна. Хотя нет… ее не желал оставлять в покое Захария К. Клингер. Он преследовал ее повсеместно и непрерывно, и подобное внимание действовало ей на нервы.
Пока ей удавалось скрывать этот бурный натиск от Уэса, хотя это было не просто. Захария ежедневно осыпал ее красными розами – к счастью, он посылал их на студию, иногда вместе с дорогими украшениями, которые она всякий раз через Нору отсылала обратно.
Порой он появлялся на съемочной площадке. В конце концов, фильм снимался на «Орфее», а «Орфей» принадлежал ему.
Она следила за тем, чтобы никогда не оставаться с ним наедине. Но она знала, каков Захария. Когда он кого-то или чего-то хотел, он не отступался. Сейчас он хотел ее.
У нее была мысль рассказать обо всем Уэсу, но она ее отвергла. Что он сможет сделать? Сталкивать лбами Уэса с Захарией К. Клингером – все равно, что пускать утлую лодчонку против океанского лайнера.
Придется переждать в надежде, что Захария умерит свой пыл и мирно удалится к месту своей стоянки в ее прошлом.
69
Джейд Джонсон была повсюду. Точнее – ее лицо. Она взирала на бульвар Сансет с двух гигантских стендов. Улыбалась со страниц каждого журнала. Ее портрет – больше чем в натуральную величину – украшал все косметические отделы лучших магазинов, где продавалась продукция фирмы «Клауд». По телевидению беспрерывно гоняли коммерческие ролики – смелые и оригинальные, они запечатлевали ее, как женщину восьмидесятых, и пользовались колоссальным успехом.
Вскоре к ней пришла известность, какой она за свою карьеру не знала. И впервые в жизни ей пришлось всерьез задуматься – а не отважиться ли на следующий шаг? Студия «Орфей» и Хауэрд Соломен засыпали ее соблазнительными предложениями. Чем больше она отказывалась, тем больше они настаивали и даже дошли до того, что предложили ей дебютировать в любом фильме! В каком пожелает! На более чем выгодных условиях!
Джейд не была актрисой, но не была она и дурой и прекрасно понимала – такие возможности открываются перед человеком один раз в жизни. Она прочитала книгу под названием «Брачная могила», главная героиня – молодая модельерша – влюбляется в женатого мужчину. Эта комедийная история чем-то напоминала один из ее любимых фильмов – «Нечто большее». И сняться в таком фильме – если права на него еще не были проданы – было бы чрезвычайно заманчиво.
Беверли д'Амо подталкивала ее заключить контракт с Зеппо Уайтом.
– Ведь от агента зависит все, – убеждала она. – Ты же видишь, что он сделал для меня.
Беверли снималась в «Романтической истории» вместе с Карлосом Брентом и Силвер Андерсон. Потом ей предстояло сыграть достаточно заметную роль в фильме «Убийство».
Джейд кивнула. Да, конечно, от того, кто именно представляет твои интересы, зависит очень многое. И она пригласила Зеппо на ленч в ресторан «Палм».
Когда она вошла, он подскочил с места.
– Долго же мне пришлось вас уговаривать, детка, – сказал он.
– Я всегда плохо поддаюсь на уговоры, – холодно парировала она.
Он крякнул от удовольствия. Красивые женщины – это была его слабость. А если красивая женщина еще и не размазня и не лезет в карман за словом!
– Итак, вы хотите стать кинозвездой, – задумчиво начал он.
Она покачала головой:
– Нет, мистер Уайт. Я хочу как следует заработать и купить себе остров, чтобы знать: когда слой дерьма на земле станет слишком густым, я в любую минуту смогу отсюда сняться и жить, как вздумается.
Он снова крякнул.
– Молодец! Здорово мыслите! Говорите, что вам предлагают эти жулики, – и вы получите вдвое больше!
Она кивнула.
– Именно этого я от вас и жду – за десять процентов.
С учетом всех обстоятельств Беверли д'Амо вполне могла сказать, что ее карьера развивается успешно. Два фильма кряду, а дальше – больше, если она так и будет ублажать Захарию Клингера. Почему бы нет? От нее не убудет а ублажить его не трудно… чудик, конечно, так что, она чудиков в своей жизни не видела?
Конкретное чудачество Захарии заключалось в следующем: долбать ее он предпочитал на глазах у двух ночных бабочек. Конечно, поначалу эти бабочки упражнялись в лесбийской любви перед ней и Захарией – скучновато, если сам не участвуешь. Но Захария, видимо, нуждался в этом для подзаводки и получал от зрелища удовольствие, а с какой стати она будет лишать его радости?
Беверли никогда не предполагала, что станет прокладывать путь наверх через постель. Но не добившись за два с половиной года в Голливуде ровным счетом ничего, она решила: буду давать. А если уж давать, так кому же, как не Захарии К. Клингеру? Самый главный, важнее и нет никого.
Они заключили сделку. Взаимовыгодный обмен. Справедливо? Вполне.
Одно неудобство – подыскивать ночных жриц приходилось ей. Дело куда как не простое. Всякий раз он требовал новую пару, да еще со свежей справкой от врача. Хотя сам он их и пальцем не трогал. Даже близко не подходил.
Беверли серьезно задавалась вопросом: а не подделать ли ей эти дурацкие справки – сразу целую пачку? Он все равно никогда не узнает, а ей будет куда легче.
Когда она первый раз легла к нему в постель, он потребовал справку и у нее. Черт бы его драл! Она тогда едва его не послала. Кому охота так унижаться?
Вскоре он купил громадный дом на Кэролвуд-драйв в Холмби-Хиллс и предложил ей перебраться туда. Это ей понравилось. Значит, она ему все-таки небезразлична. Другой на его месте не стал бы селить у себя чернокожую. Но Захария плевать хотел на условности. И за это она по-своему его любила.
У нее была своя спальня, своя служанка, свой «Роллс-Ройс». Когда он принимал гостей, – что случалось достаточно редко, – она играла роль официальной хозяйки. Если учесть обстановку и статус, с такой ролью вполне можно было мириться.
