– Куда поедем? – спросила она, гладя собак, целуя детей, давая указания служанке – все одновременно.
Она уже забыла, что сама попросила его заказать столик в «Спаго».
– Я обожаю их пиццу с копченой лососиной, – сказала она тогда.
Он подстегнул ее память.
– В «Спаго».
Она счастливо улыбнулась.
– Отлично. Я обожаю их пиццу с копченой лососиной.
Шейн только что заключил контракт на постановку своего первого художественного фильма. Он был в приподнятом настроении, заказывал шампанское – после которого у Джейд всегда жутко болела голова – и возбужденно делился с нею планами на будущее. Раньше он жил в Нью-Йорке, и в нем была какая-то разбитная сексуальность. Он походил на Аль Пачино. Как и Пачино, он был невысок. Она считала это хоть и небольшим, но все-таки недостатком. Сама она была довольно высокой и предпочитала мужчин по крайней мере не ниже себя. Шейн не добирал несколько дюймов, и до сих пор это обстоятельство не позволяло ей с ним сблизиться, хотя поползновения с его стороны были.
Возможно, сегодня она будет к нему милостивой. Нельзя же все время работать и работать… и как-никак он – интересный мужчина, хотя, конечно, поговорить о себе – хлебом не корми. Недавно он закончил двухгодичный курс психоанализа и теперь считал, что способен исцелить от всех мирских бед.
Они сидели в шумном ресторане. Она праздно поглядывала по сторонам, а он тем временем живописал ей свою встречу с бывшей женой, отпрыском бостонских англосаксов, на которой вообще не должен был жениться.
– Представляешь, – возбужденно говорил он, – сегодня мне уже не хотелось отхлестать ее по щекам!
– Очень цивилизованно с твоей стороны, – сухо заметила она.
– Нет. Ты не понимаешь. Для меня это – грандиозная перемена. Речь идет о грандиозном.
– Правда?
– Да. Я смотрел этой стерве прямо в глаза, и у меня не возникало желания вцепиться ей в глотку.
– Потрясающе.
– Именно так.
Он продолжал изливаться, а она – оглядывать заполненный знаменитостями ресторан. Вон сидит Джонни Карсон. Вон Джон Травота. А вот – всеобщее внимание! – входят Элизабет Тейлор и Джордж Гамильтон.
Интересно, подумала Джейд, в постели Шейн тоже будет рассказывать о своей жене? Или будет вообще молчать?
Говорят, кто не вышел ростом, щедро наделен природой в других местах… Правда это или нет?
– Что ты улыбаешься? – возмутился он. – Я тут тебе душу изливаю, а тебе смешно?
– Извини! Просто вспомнилось, какой номер вчера отколол Антонио в студии. Такой хохмач!
– Да, верно. Так вот, я и говорю…
Она снова отключилась. Иногда он умел нагонять такую скуку, что мухи дохли. Интересный мужчина – но скучный. Интересный – но мал ростом.
В ресторан вошел Джек Питон.
В обществе Келли Сидни.
Джейд выпрямилась и стала наблюдать за ним. Он остановился у столика метрдотеля при входе, пошутил с тамошней девушкой, и его сразу же провели к заказанному столику у окна. Прямо напротив места, где сидела Джейд.
Он заметил ее не сразу – склонился к Келли, сказал ей что-то, не предназначавшееся для посторонних ушей, – та засмеялась. А потом, уже собираясь заказать напитки, он ее увидел – и его, что называется, словно током ударило.
– Эй… – он улыбнулся и помахал рукой. Она улыбнулась в ответ.
– Добрый вечер.
Келли и Шейн разом повернулись – посмотреть, кому машет их спутник (спутница). Оказалось, они тоже знают друг друга – и они тоже обменялись приветствиями. Потом Келли взялась знакомить.
– Шейн Диксон. Джек Питон. Джек ее поддержал:
– Келли Сидни. Джейд Джонсон.
Все обменялись дежурными комплиментами и вернулись к собственным разговорам.
– Всегда хотел с ним познакомиться, – сказал Шейн. – Интересный тип. Откуда ты его знаешь?
– Через Антонио, – ответила она неопределенно. Келли сказала:
– Ослепительная женщина. Где ты с ней встречался?
– Кажется, в Лас-Вегасе. На приеме у Карлоса Брента. А что с ней за тип?
– Шейн – режиссер из Нью-Йорка.
– Кино?
– Реклама. Хотя, кажется, его зовут и в кино. Сейчас он делает рекламные клипы для «Клауд». Просто чудо – очень оригинальные. Ты видел?
– Нет, – соврал он.
– Потрясающая операторская работа. Хотела бы я в моем новом фильме выглядеть, как она.
Еще бы, подумал он. Только при всей твоей хорошенькой мордашке, дорогая, – не получится.
Обед разворачивался интересно. Шейн и Келли, сидя спиной друг к другу, даже не представляли, электрические разряды какой силы носятся между их столиками. Джейд пыталась сосредоточиться на своем спутнике – невозможная задача, когда рядом Джек Питон, – а Джек пытался целиком посвятить себя Келли, но украдкой следил за каждым жестом мисс Джонсон. У нее даже пропал аппетит.
– Ты говорила, что умираешь с голоду, – заметил Шейн.
Она опустошила еще один бокал шампанского. Черт с ней, с головной болью, душа требует.
– Скорее, от жажды, – неловко отговорилась она.
Джек заказал пиццу с копченой лососиной и рассеянно наблюдал, как Келли ее уничтожает. При этом она потчевала его студийными сплетнями – жуткими историями о том, как студийные боссы третируют киноактрис, взявших свою судьбу в собственные руки.
– Жаль, что ты не рассказала об этом в шоу, – заметил он. Она была его телегостьей три недели назад.
– Я еще к тебе вернусь, – проворковала она, – когда надо будет проталкивать следующий фильм.
Он поднял голову – и наткнулся на прямой взгляд Джейд. Весь вечер они честно старались не смотреть друг на друга. Но на сей раз ни она, ни он глаз не опустили.
Огненный луч пронзил ее насквозь, и она поняла – карта Шейна Диксона бита.
71
Узнав, что этот старый паразит купил себе особняк и перебрался в Беверли-Хилдс, Хауэрд Соломен едва не отдал концы. Мало того, что Захария К. Клингер доставал его из Нью-Йорка, так теперь эта напасть будет ждать его на ступеньках собственного дома? Господи, спаси и помилуй. Совсем ты там наверху забыл о своих обязанностях.
– И ничего тут нет ужасного, – пыталась утешить его Поппи.
– Как тебе это нравится? – возмущался он. – Я должен управлять студией, а не ждать, когда Захария пойдет в сортир, чтобы подтереть ему задницу.
– Неужели он так во все лезет?
– Да, – кисло ответил он. На самом деле все было не так страшно. Захарию, главным образом, заботили два фильма, которые он считал своими: «Романтическая история» и «Убийство». В остальные программы он не вмешивался, более или менее давая Хауэрду карт-бланш.
