– Какой смысл прекращать игру, если карта так и прет?
Умудренная жизнью Нора покачала головой.
– И откуда у тебя столько энергии? Каждую ночь – секс. Каждый день – работа. В паузах – интервью. Кстати, надо обговорить планы на следующую неделю. «Базар» хочет сделать с тобой ударный материал номера, так что…
– Не сейчас, Нора, – отмахнулась Силвер. – Я не в том настроении.
Если Силвер не интересовал ударный материал номера, значит, крючок впился в нее очень крепко.
– Попозже?
– И позже буду занята. Даже очень.
Работа предлагалась вот какая. Некий крутой рок-музыкант и его шестнадцатилетняя подружка окопались где-то в пустынном месте, высоко в холмах Лорел-Каньона. С них причиталось. И причиталось много.
– Отстегивать не хотят, – объяснил чернокожий пижон, тот самый, которого Уэс в свое время отказался провести на прием у Силвер. Невысокий, с тонкогубой усмешечкой и громадными очками от солнца в белой оправе. – Ты едешь туда, забираешь у них зелень. Мы тебе – спасибо. Спасибо с большим процентом.
Этот разговор происходил на заднем сиденье пижонова лимузина, на многоярусной стоянке торгового центра в Санта-Монике. От водителя их отделяла перегородка из толстого матового стекла.
Когда Уэс позвонил, ему предложили встретиться сразу же, но он выбрался только к полудню.
– А какие трудности-то? – спросил он. Поехать куда-то и забрать деньги – он не видел здесь ничего сложного.
– Вот тебе чистая правда, – сказал ему чернокожий. – Этот парень – крутой. Моего последнего сборщика он избил. Украл у меня кокаин. И зажал мои деньги.
– Да?
– Я таких номеров не люблю. «Без шума» – вот мой девиз. С этим крутым не желаю иметь ничего общего. Вообще ничего.
– Ты хочешь сказать, что с распростертыми объятьями и пачкой долларов он меня не встретит? Так?
– Может, так, может, не так. Я плачу тысячу не за увеселительную прогулку.
– Это я понял.
– Этого крутого знают – у него коллекция оружия. А его ласточке – всего пятнадцать. В общем, нам с этой парочкой в жмурки играть неохота. Поэтому за деньгами посылаем тебя. Если облажаешься – мы ничего не знаем.
– А с какой такой стати он мне вдруг отдаст денежки? – спросил Уэс не без иронии.
– Говорит, что отдаст. Что теперь готов. – Он вытащил из верхнего кармана шелковый носовой платок и вытер лицо. – Пушка у тебя есть?
– Чего-о? – возмутился Уэс. – Я в такие игры не играю.
Чернокожий поморщился.
– Смотри, дело хозяйское. Для твоей же безопасности. Берешься за эту работу? Пушка не помешает. Для страховки, только и всего.
Уэс задумался. С одной стороны, все предельно ясно. С другой – запашок хуже, чем от дохлой рыбы.
– Что-то я никак не врублюсь, – сказал он наконец. – Почему за такую халтуру ты платишь тысячу?
– Вот только наводящих вопросов не надо. Берешься или нет?
Ясно, это не самый легкий способ заработать – даже Рокки отказался. Но ведь он – везучий. Уэс Мани всегда умудряется держаться на плаву.
– Берусь, – решился он.
– Сегодня.
– Нет, сегодня не могу.
– Ровно в девять – или разговора не было.
Черт! Позвонить Силвер и сказать, что приедет попозже? Или еще лучше – отказаться от этой авантюры; а деньги попросить у нее. Взаймы. Что тут такого?
Ничего, конечно. Просто Уэсли получит пинка и полетит вверх тормашками.
– Деньги вперед, – сказал он.
– Без проблем.
Ну, это уж совсем подозрительно. Какой лопух отдает деньги, когда дело еще не сделано?
Пижон передал ему тупорылый пистолет и хрустящую пачку новеньких сотенных купюр.
– Не боишься, что я с твоими денежками сделаю ручкой – только меня в городе и видели? – пошутил Уэс.
– Это надо совсем без мозгов быть, чтобы мне такое устроить, – сказал пижон, сняв очки и окинув Уэса холодным взглядом.
– Шутка, – быстро произнес Уэс. Пижон протянул ему листок с адресом.
– Ровно в девять. Там знают. Пакет привезешь мне, сюда. Буду ждать.
Уэс кивнул. Хотя нутром чувствовал – он совершает ошибку.
41
Белый порошок мощными клиньями вошел в ноздри Хауэрда Соломена, и он сразу почувствовал себя настоящим мужчиной. Да он, если захочет, может гору свернуть! Давно он не ловил от жизни такого кайфа, как сейчас в Вегасе!
Прислонившись к холодному мрамору стены в ванной, он позволил наркотическому дурману растечься по всему телу. Прошло несколько минут – и вот ему уже море по колено! Можно возвращаться на вечеринку. Он им всем покажет!
Во-первых, растолкует Мэннону Кейблу, что такое настоящая дружба. Да как у него хватает наглости отказываться от съемок на «Орфее»? Тоже мне – актер! Дерьмо. Все они, актеры, – дерьмо, и звезды в том числе. Между прочим, считается, что Мэннон – его друг. А для друзей, как известно, хоть иногда полагается что-то делать. Небось, от него не убудет, заключи он контракт с «Орфеем»! Да-да, черт возьми, не убудет!
В эту минуту у него начисто вылетело из головы, что он лезет вон из кожи, стараясь затащить в койку первую жену Мэннона. Божественную Уитни. Едва подумаешь о ней – уже стоит. А вот на Поппи, родную женушку, не стоит – хоть тресни!
Хауэрд засмеялся, наклонился над раковиной и плеснул в лицо холодной водой.
Он был на очередной вечеринке – субботний шабаш в честь Карлоса Брента.
Карлос – еще одна подходящая кандидатура. Он не снимался в кино уже лет десять. Да, в свое время несколько фильмов с Карлосом Брентом провалились – и что с того? Его сильное место – это пение, а не драма, как таковая. Так вот, гениальная идея Хауэрда заключалась в том, чтобы предложить ему мюзикл! Вот так! Не хреновая мыслишка, а? Мюзикл, из тех, какие ставили в сороковые годы, с Джоном Пейном и Бетти Грейбл. Зрителей прошибет ностальгическая слеза. Да они просто будут рыдать от восторга!
Хауэрд искренне недоумевал – почему до этого до сих пор никто не додумался? Ведь касса будет такая, что только держись! Он подберет молодого режиссера и сценариста, из толковых. Их этих гениальных мальчиков, которые только и ждут, когда им предложат картину с солидным бюджетом. И опытного продюсера – держать руку на пульсе. Скажем, Орвилла Гусбергера. А Уитни Валентайн сыграет главную женскую роль!
Хауэрд так возбудился, что ему понадобилось отлить, прежде чем вернуться на вечеринку.
Он только что родил потрясающую идею – это будет фильм года!
