Оральное обслуживание Силвер Андерсон было отнюдь не в тягость. Возбуждало уже то, что язык его исследовал пещеру одной из самых знаменитых женщин Америки.
Она гибко прогнулась назад, наслаждаясь его умелыми ласками.
Испытав сладострастный оргазм, она улыбнулась и сказала:
– Вы первый, мистер Мани. Чтобы я при этом стояла – такого еще не было.
– Ты жила жизнью затворницы, – заметил он, откусывая извлеченный из холодильника кусок шоколадного торта.
– Зубы обломаешь, – предупредила она. Он плюхнулся в кресло.
– Если не обломал их о твои заросли, что мне кусок торта!
– Ах ты, сперматозоид!
Старушка Силвер Андерсон, если хотела, могла по-девчоночьи подурачиться. Он засмеялся вместе с ней.
– Шутка, – сказал он. Тут она опустилась на колени и раскрыла губки.
Фу! Скажи ему кто-нибудь, что он сегодня опять поднимется на подвиги, он бы почел того сумасшедшим. Но ведь поднялся! Да как бодро – словно домохозяйка в день распродажи.
Она была искусница. В экстазе он чуть не прошиб потолок! Уж, во всяком случае, забыл обо всех своих бедах.
Временно.
Когда они пришли в себя, она улыбнулась ему.
– Я из-за тебя – на подъеме, – кратко сообщила она.
Он усмехнулся.
– По-моему, я из-за тебя.
– Ты на меня дурно влияешь. Мне надо выспаться. Мне ведь, как ты понимаешь, не девятнадцать.
– Не может этого быть!
– Очень смешно. Завтра на съемках буду выглядеть старой ведьмой.
– Нет, ты всегда выглядишь – слаже некуда!
– Льстец.
– Тебе же нравится.
– Что есть, то есть, бармен.
– А замуж не хочешь? – вдруг выстрелил он, сам не понимая, что говорит.
Она подняла удивленную бровь.
– Прошу прощения?
А что, раз начал – продолжай!
– Прыгнем в самолет, полетим в Вегас и там вмиг справим дело.
Она плотно завернулась в халат и начала смеяться.
– С какой стати я пойду за тебя замуж? За тебя?
Все его проблемы тотчас обрушились на его плечи. Нет, он слишком устал – сколько можно терпеть такое?
– Ну, конечно, – с горечью произнес он. – С чего тебе идти за меня замуж? Потрахаться со мной до потери сознания – это пожалуйста, но замуж? Ты права, богатенькая леди – я всего лишь бродяга. Захапаю твои денежки и смоюсь из твоей жизни быстрее, чем пьянчуга с десятью долларами! Тьфу!
Соскочив со стола, он стал ходить по комнате, совершенно голый. Сердито повернулся к ней и сказал:
– Я в жизни никому не предлагал за меня выйти. Вот, предложил, и что? Что? Ты смеешься мне в лицо, будто ничего веселее не слышала. Так вот, милая – твои деньги мне не нужны. Твоя слава – тем более. Просто я подумал – вместе нам будет здорово. Тебе приятно со мной. Мне – с тобой. Чего же себя ограничивать?
Этим заявлением он застал ее врасплох. Ничего подобного она не ожидала. Уэс был разъярен, словно зверь в клетке. И выглядел очень забавно, расхаживая нагишом по ее кухне, а его впечатляющие верительные грамоты покачивались в такт шагам.
Замуж? Хм-мм… Всякий раз, вступая в брак, она совершала жуткую ошибку.
Замуж? Хм-мм… А что, это может быть очень даже забавно. Уж газеты расстараются, можно себе представить.
Уэс схватил из холодильника еще одну банку пива и открыл ее так стремительно, что прозрачные блестки выплеснулись на пол.
– Я о тебе ничего не знаю, – резонно заметила она.
– Все, что захочешь узнать, – расскажу.
– Это будет очень любезно с твоей стороны. Ее сарказм он оставил без внимания.
– Я свободный, белый, совершеннолетний. В данный момент – на мели и даже имею неприятности, потому что некоторые типы считают, что я им что-то должен – но я им не должен ничего. Я – совершенно вольная птица. Социальными пороками не страдаю. Мальчиком на побегушках у тебя не буду, но обещаю заботиться о тебе и следить за соблюдением твоих интересов. Гением себя не считаю, но достаточно в этой жизни пообтерся, и на мякине меня не проведешь – ты многому сможешь у меня научиться.
Она хотела что-то сказать. Он поднял руку, не давая ей слова.
– Ничего твоего мне не надо. Ни дома, ни машины, ни денег. Ничего. Я подпишу любую дурацкую бумажку, которую мне пихнут под нос твои адвокаты.
– Если ты на мели, может, по крайней мере, намекнешь, на какие средства собираешься жить? – спросила она язвительно.
Он глотнул пива из банки.
– Не возражаю, если по счетам будешь платить ты. В этом смысле я не честолюбив.
Она начала смеяться.
– Ну, слава Богу, а то я уж заволновалась!
Он подошел к ней, обхватил за талию и притянул к себе.
– По-моему, мы с тобой будем еще той парочкой, а?
– Я могу потерять все, а выиграть? Ничего, – слабо возразила она.
Одной рукой он потер шрам под левой бровью, другой погладил ее упругую ягодицу.
– Ты можешь выиграть меня. И знаешь, что я тебе скажу, богатенькая леди?
Ну не смешно ли? Она снова почувствовала в своих жилах огонь желания. Хрипловато спросила?
– Что?
– Я сделаю тебя самой счастливой бабой в Голливуде.
ГДЕ-ТО НА СРЕДНЕМ ЗАПАДЕ…
КОГДА-ТО В СЕМИДЕСЯТЫЕ…
Отца и его подругу девочка оплакала должным образом. Ее забрала к себе семья соседа-фермера, а все вокруг терялись в догадках – кто же мог совершить такое жуткое преступление?
Поджечь дом и кремировать всех, кто был внутри?
«Говорят, он хрустел, как обгоревший цыпленок», – перешептывалась хозяйка со своей подругой. Так ему и надо, думала девочка. Хоть бы Господь заставил его страдать. Хоть бы заставил его умирать тысячу раз.
Ее никто и не думал подозревать. Наоборот, может быть, впервые в жизни она почувствовала любовь и сочувствие окружающих.
У фермера с женой было четверо своих детей, и с самого начала было ясно, что ее они приютили временно. Она делила комнату с двумя сестрами и держалась замкнуто. Сестры – одной семнадцать, другой почти восемнадцать – воспринимали ее как незваную гостью. Хотя она была моложе их и училась на класс младше, ее репутация одиночки была им известна, и они считали, что она слегка не в себе. Звали их Джессика-Мей и Сэлли, и на уме и на языке у них было одно – мальчишки.
