— На восемь.
— Он будет вас ждать, сэр. Мы вам позвоним в номер.
Крис немного успокоился. И за что ему разом столько проблем? Новый, с иголочки, дом дал течь. Верона решила проявить характер. А теперь еще Рос Джаганте вздумал вести себя, как настоящий гангстер. Если бы не мальчишник брата, сидел бы себе в отеле, спокойнее было бы.
«Надо выпить», — подумал он и направился к мини-бару. Взял мерзавчик «Джек Дэниэлс» и осушил прямо из горлышка.
С тех пор, как отец вызвал его к себе, все идет наперекосяк. Какое-то проклятие. Когда он только сдохнет, этот старый мерзавец, и оставит их в покое?
Нехорошо, наверное, так думать?
Нормально!
Часом позже приехал Джет.
— Симпатичный номерок, — сказал он, оглядывая «люкс». — Любишь себя побаловать, да?
— Я же холостой, мне больше тратиться не на кого, — усмехнулся Крис.
— Вот бы мне так. Я бы тоже хотел тратиться только на себя. Беда в том, что тратить особо нечего.
— А разве манекенщикам плохо платят?
— Гроши — по сравнению с тем, что заколачиваете вы, ребята. Что ты, что Макс — как сыр в масле катаетесь.
— Если бы… — вздохнул Крис. — К несчастью, братишка, я, кажется, вляпался в дурацкую историю.
— Ты? — опешил Джет. — Перестань, Крис, ты же первоклассный юрист. Дурацкие истории — это по моей части.
Крис развел руками.
— Я, видишь ли, игрой увлекся.
— Игрой?
— У меня была девушка — Холли Энтон. Настоящая одержимая. И в сексе, и во всем. Мы с ней каждые выходные летали в Вегас. Я и охнуть не успел, как пристрастился к покеру и блэк-джеку. И очень быстро просадил кучу денег. Сейчас я должен бог знает сколько, и меня здорово прижали.
— Кто? — Джет закурил.
— Один тамошний воротила. Чеки у этих ребят не проходят, им налик подавай. А у меня сейчас как раз наличных нет.
— О какой сумме идет речь?
— Об очень большой. Я и сюда-то прилетел в надежде, что отец откинет копыта и нам что-нибудь обломится.
— Я тоже, — признался Джет и глубоко затянулся. — Старик обращался с нами по-свински. И с нашими мамами тоже. Я подумал, может, хоть сейчас искупит.
— Поживем — увидим, — сдержанно произнес Крис. — Ты мог бы здесь не курить?
— Тебе мешает?
— По правде сказать, да.
— Тогда в Европе тебе делать нечего, — сказал Джет и потушил сигарету. — Там все курят.
— Ты никогда не играл в казино? — поинтересовался Крис.
— Нет, я больше по выпивке, бабам и наркоте. И без казино хватает. Сейчас вот только табак остался.
— Приятно, наверное, сознавать, что все уже позади.
— Послушай меня, — с горькой усмешкой сказал Джет, — это никогда не бывает «позади». Мне двадцать четыре года, и я алкоголик. Да, конечно, я завязал, но никогда нельзя знать, что ждет тебя завтра. Когда я пил, я был не человек, ты бы со мной и знаться не стал.
Можешь не рассказывать, — ухмыльнулся Крис. — Я помню, как отмечали семидесятипятилетие отца. Ты тогда заявился с пуэрториканской шлюхой. Сам без штанов — и как будто так и надо. Видок, доложу тебе! Оба расхохотались.
— Надеюсь, родня восприняла все как надо? — насмешливо спросил Джет.
— Да уж. Чуть со смеху не померли.
— Можешь за меня порадоваться: я теперь не такой.
— Рад слышать.
— Я другой человек, лучше, трезвее и скучнее прежнего. И на выпивку меня больше не тянет.
— Хорошо, братишка, — сказал Крис. — Я тебе верю. А теперь нам пора двигать. Посмотрим, что за веселье нас ждет.
— Я даже не знал, что Макс развелся. А на ком он сейчас женится?
— Понятия не имею. Надо бы спросить для порядка.
— Вот и спросим.
Глава 20
— Мы куда-то идем? — поинтересовалась леди Джейн Бэнтли, входя в гардеробную Реда Даймонда, где тот выбирал себе костюм.
— Нет, мы никуда не идем, — ответил он, снимая с вешалки белоснежную сорочку. — Я иду к Максу на холостяцкую вечеринку.
— Что? — ахнула она. — Куда ты идешь?
— На мальчишник к своему сыну, — повторил Ред на полтона выше. — Ты что, женщина, оглохла, что ли?
— Я не знала, что ты приглашен.
Ред бросил на нее испепеляющий взгляд. В последнее время леди Джейн Бэнтли начинала ему надоедать, и это чувство стремительно нарастало. Шесть лет с одной женщиной — более чем достаточно. К тому же старость — испытание не для слабаков. Он уже давно не обходится без виагры, когда требуется показать свою удаль. Это приводило его в ярость. Если член стоит, то он стоит сам, а не под действием голубой пилюльки.
— Реду Даймонду приглашение не требуется, — отмахнулся он. Само присутствие этой женщины его раздражало.
— Мне это непонятно, — проворчала леди Джейн. Она прекрасно видела, что он не в духе, но продолжала допекать.
— Охотно верю, что тебе трудно понять такую простую вещь, — ответил он. — Умом ты никогда не блистала.
— Утром я сказала твоим сыновьям, что ты не можешь их принять из-за недомогания, — напомнила она.
— И что? — хмыкнул Ред. — Как видишь, я быстро встал на ноги.
— Твое незваное появление будет выглядеть странно.
— Что это тебя так мои дела волнуют?
— Это не твои дела, а и мои тоже, Ред. Я с тобой живу уже шесть лет, и, хотя мы спим врозь, все твои дела касаются меня непосредственно.
— А при чем здесь то, что мы спим врозь?
— Когда люди по-настоящему близки, они обычно спят в одной постели.
— Это ты так думаешь, — презрительно ответил он. — А по мне — это полная чушь. Мне, может, охота всю ночь пердеть, и слушать твои замечания я не намерен.
— Обязательно так грубить?
— А что в этом грубого? Подумаешь! Ушки, что ли, вянут?
— Иногда я отказываюсь тебя понимать. — Леди Джейн поджала губы.
— Сегодня у тебя с понималкой совсем плохо, да? — Никак не получалось от нее отвязаться.
Леди Джейн решила промолчать. Когда Ред в язвительном настроении, лучше с ним не спорить. Однако сам факт, что он собрался на мальчишник, да еще к собственному сыну, был из ряда вон выходящим. Ей это не понравилось.
В последнее время она стала замечать, что остатки ее скудного влияния на Реда Даймонда на глазах улетучиваются. Впрочем, Ред никогда к ней не прислушивался. Ее удерживало рядом с ним одно: ему уже восемьдесят, и сколько он еще протянет? Она рассуждала, что, подарив ему шесть лет жизни, вправе рассчитывать на хорошее наследство. Ред Даймонд — один из богатейших людей на планете, а она — самый близкий ему человек. Он ненавидел весь мир и не уставал это повторять, так что леди Джейн была почти убеждена, что большая часть его состояния отойдет ей, потому-то она и терпела его выходки, и оставалась в этом доме.
