— У вас есть причины побаиваться милиции? Куда вы предлагаете ехать? В ваши кулуары? Воняет у вас там до того мерзостно, что нормальному человеку не притерпеться, а я человек нормальный. Давайте останемся на воздухе.
— Ну, Татьяна, это несерьезно! — надул губы Нестор, разыгрывая из себя пожилого очаровашку.
— Нестор, она просто боится нас, ты что, не видишь?
Петр хохотнул и прикрылся рукой, а я подумала, что разозлит он меня, как пить дать, доведет до рукоприкладства, а избивать скотину безмозглую, пусть даже нехилую, человеку грешно.
— Ее опасения мне понятны, — встал Нестор на мою защиту, и я его не перебила недобрым словом, хоть и хотелось. — Неудивительно после всего, что ей пришлось перенести.
— Давайте хоть в машину сядем, — предложила еще больше нахмурившаяся Илона.
«О господи!» — было написано на ее лице, и она была единственной из них, с кем я разговаривала бы сейчас без ожесточения.
Не говоря ни слова, я села вперед, рядом с водителем. С ним — это намного лучше, чем бок о бок с любым из этих.
— Куда? — спросил он меня тихо.
— Давай над набережной, туда, где поглуше, — попросила я его не громче.
Машина тронулась, и почти сразу чья-то рука легла на мое плечо, нажала, сдавила пальцами, и Петр, наклонясь к самому моему уху, спросил в полный голос, так, чтобы слышно было всем:
— А ты не боишься садиться ко мне спиной?
Когда я к нему обернулась, руку он убрал сразу, но не отодвинулся, и это дало мне возможность не орать, как он, во всеуслышание.
— Если хочешь, я объясню тебе, что такое бояться, но немного позже. Ты поймешь, не сомневайся. — И чуть громче спросила у остальных: — А без «крутых» вы никак не могли обойтись? Зачем здесь этот?
— Петр, веди себя прилично! — потребовал Нестор и, ухватив его за плечо, потянул назад.
Послушался Петр, успокоился. Хорошо бы надолго.
«Ауди» повернула, и слева под нами открылась набережная с тремя ярусами аллей и за ними — Волга. Когда я в хорошем настроении, дух всегда захватывает от такого простора. Сверху небо, снизу вода, и далеко впереди узкая полоска левобережья. Сегодня вода темная, свинцового цвета, под стать небу, затянутому к этому времени обложными облаками.
— Может, здесь? — опять ко мне обратился водитель, и я ответила вежливо, но по-хозяйски:
— Чуть дальше, после зигзага. Там еще домишки частные.
«Неужели они работают под контролем братвы?» — подумала про авгуров, имея в виду «крутого». — Тогда с ними справиться непросто будет. Хотя… Не похоже, нет! — Я облегченно вздохнула. — Серьезные люди столь оголтелой уголовщины не допустят, не те времена. Отморозки какие-нибудь, беспредельщики подворотные, шпана — другое дело. И не контролируют они авгуров. Нестор хоть и сука, но достаточно умен, чтобы не допустить этого. Тогда, Петенька, ты с дружками всего лишь медный лоб, таран, ударный механизм банды и борзеешь в данную минуту с благословения начальства, чтобы проверить меня «на вшивость». А Нестор возле собора ему откровенно подыгрывал, куражился надо мной, хоть и помягче, чем Петя. Кто из них главенствует? Не «крутой» и не Илона. Нестор?
Немного не доезжая частных домишек, машина остановилась. Да, здесь удобно. Самое малолюдное место на всей набережной.
Илона, будто не хотела на ходу говорить, дожидалась, пока затихнет двигатель.
— Татьяна, ваши позиции не изменились со вчерашнего?
После словесных злобно-насмешливых судорог отморозка это прозвучало так дипломатично и вежливо, что я не смогла удержаться от улыбки.
— Нет, — повернулась к ней, — хотя соблазн был. Как-никак еще два покушения пережить пришлось.
Я смотрела на Илону и хорошо приметила, с каким недоумением переглянулись они с Нестором, и тот пожал плечами, мол, не понял, о чем это я!
— Почему же не изменились? — влез Петр ехидно. — Ох и упрямая ты! И деньги любишь. А чего не любишь? Хочешь угадаю?
— Не надо угадывать, — остановила я его, — сама признаюсь. Не люблю, на дух не переношу наглых и тупых отморозков. Таких, как ты, Петя!
Илона с перепугу прикрыла ладонью рот, а у Нестора от неожиданности отвалилась челюсть. Петр тоже казался ошарашенным — уж очень смирно я вела себя до сих пор.
Продолжать выяснение отношений в тесном, полном людьми салоне машины было неудобно. Я открыла дверь и сказала напоследок:
— Мне с этой дрянью в одном помещении тяжело дышать. Или его удалите, или продолжим на воздухе, — и выбралась из машины наружу.
Я ясно слышала, как Петра выносит из машины вслед за мной. Догнав, он ухватил меня за руку.
— А без меня никак нельзя! И не мечтай разговаривать без меня. Не выстегивайся, шалашовка, не надо так по-глупому нарываться, лады?
Я обернулась. Нестор тоже стоял возле машины и с тревогой смотрел в нашу сторону.
— Пошел прочь, узколобый, не мешай старшим разговаривать! — с веселым оскалом посоветовала я Петру и, освободившись, с удовольствием хлестнула его ладонью по лицу.
Простая вещь — пощечина, но и они бывают разные. Мой удар был средней тяжести. Таким в кровь разбиваются губы или нос.
Петр схватился за щеку и воззрился на меня с яростью.
— Ты что? — завопил он фальцетом и шагнул вперед, сжимая кулак.
На долгое и болезненное воспитание не было времени. Он был прав — милиции в этих местах хватало.
Я несильно, так, чтобы не покалечить и не отвечать потом за тяжкие телесные, ткнула его носком босоножки между ног, а когда он, схватившись за это место руками, стал приседать, зажмурившись и скривив от боли губы, ладонью жестко и коротко двинула его в лоб. Все было проделано мягко, поэтому сознания он не потерял, но на какое-то время забыл, что такое равновесие, и грохнулся на бок.
Возле машины, рядом с Нестором, стояла Илона с распахнутыми глазами на побледневшем лице. Ах какие мы чувствительные!
Я кивнула им, предлагая следовать за мной, и двинулась по ступеням гранитной лестницы вниз, к аллее набережной. Здесь было хорошо, но немного ветрено.
— Я вам почти сочувствую, — сказала я, когда Илона и Нестор догнали меня. — Работать с такими идиотами, да как вас не пересажали до сих пор?
— Ничего, ничего, — успокаивался Нестор, — побудет в машине, остынет и угомонится. В нашем разговоре он действительно лишнее лицо.
— Пересажали? — дошел до Илоны смысл моих слов. — Татьяна, о чем вы?
Даже Нестор поморщился, отвернувшись от нее в сторону.
— Нашей фирме без охраны не обойтись, вы понимаете, не супермаркет какой-нибудь. Единственный недостаток — охрана у нас чересчур самостоятельная. Но под контролем, уверяю вас.
Он уже улыбался и выглядел по-прежнему во всем уверенным.
