Сначала ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, а потом оно вдруг стремительно ухнуло куда-то вниз. У нее как-то странно свернулись пальцы ног. В горле застрял тихий вскрик. Ей надо было, чтобы он остановился. Ей надо было, чтобы он никогда не останавливался.
Если не знаешь, что делать, закрой женщине рот поцелуем, напомнил себе золотое правило Черный Джек и, наклонившись, прижался к губам Элизабет.
Это срабатывало всегда, должно было сработать и теперь. В конце концов, у любой женщины тоже есть в запасе несколько хитрых приемов.
По его красивому лицу промелькнула ироническая улыбка.
В то мгновение, когда их губы соприкоснулись, он понял, что это ее первый поцелуй. Она была застигнута врасплох: чуть приоткрытый рот, кончик языка прижат к ряду ровных белых зубов, его имя у нее на губах…
Джек снова напомнил себе, что она чертовски мила и наивна. Однако желание заставило его продлить поцелуй, привлечь ее к себе, погрузить пальцы в ее волосы – роскошный водопад огненного шелка, который ему так хотелось прижать к своему обнаженному телу.
Боже праведный, у нее был вкус ночи: темного бархата, волшебства и тайны.
Он вобрал в себя аромат ее тела. Совершенно необъяснимая вещь: он ощутил слабый запах роз. Проведя пальцами по нежной впадинке у основания шеи, он почувствовал отчаянный темп ее пульса. Под фарфоровой кожей едва заметно проступали голубые жилки.
Элизабет судорожно вздохнула, и он ощутил, как его кровь закипает страстью.
Несомненно, он желал гораздо большего, чем проникнуть языком в ее манящий рот. С наслаждением он покрыл бы поцелуями и ощупал все ее тело. А еще ему хотелось, чтобы и она прикасалась к нему, начала гладить, ласкать, ведя к вершинам экстаза.
Его плоть налилась желанием, он едва не потерял власть над собой. Он не испытывал столь быстрого и всепоглощающего возбуждения с тех дней, когда был совсем зеленым юнцом. Теперь это казалось и мукой, и блаженством.
Сознание посылало Джеку сигналы предостережения. А ему больше всего в эту минуту хотелось уложить Элизабет прямо на палубу, сдвинуть тонкую рубашку и погрузиться в ее тело.
Однако он этого не сделал.
Ее тихий вскрик заставил его опомниться:
– Лорд Джонатан!
Дьявольщина, ему нельзя любить ее прямо здесь. Это чересчур. Еще не время. Ему надо запастись терпением. Он должен остановиться – или потерять все шансы на то, что его миссия будет успешной.
Тяжело дыша, он неохотно отодвинулся от нее.
– Да, миледи?
Она была ошеломлена и встревожена.
– П-по-моему, это совершенно неприлично, милорд.
– Конечно, миледи.
– Нам не следует… нам нельзя…
– И мы не будем, – договорил он за нее с чуть кривой улыбкой.
Она вдруг резким движением затянула пояс халата и быстро произнесла:
– Я… должна пожелать вам доброй ночи, милорд. Не годится, чтобы Колетт проснулась и обнаружила, что меня нет в каюте.
– Избави Бог! – усмехнулся он.
Она чуть заметно кивнула:
– Я с вами прощаюсь, лорд Джонатан.
Он тоже кивнул ей:
– А я с вами, леди Элизабет.
Уже взявшись за ручку двери своей каюты, она приостановилась и обернулась к нему, чуть сдвинув брови:
– Люди это имеют в виду, когда говорят о том, что живут по-настоящему?
Ему с трудом удалось сдержать смех.
– Не совсем, миледи.
Она нахмурилась сильнее:
– Понимаю.
– Почему-то я очень в этом сомневаюсь, – пробормотал он чуть слышно, глядя, как за ней закрывается дверь каюты.
Оставшись один, Джек стремительно повернулся и направился к себе.
Карманные часы лежали на столике у его койки. Взглянув на них, он понял – ночь почти миновала. Что ж, все равно не удалось бы заснуть. Вечером Джек был сильно возбужден…
Он лежал с закрытыми глазами и видел прекрасную молодую девушку с невинным взглядом, женственным манящим телом и волосами, источающими аромат роз.
Глава 3
Ее провели.
Ее провели, вот и все. К такому выводу Элизабет пришла в следующие три дня.
В ту лунную ночь на борту «Звезды Египта» лорд Джонатан поцеловал ее по одной простой причине: для того, чтобы она забыла о вопросе, который ему задала. Совершенно очевидно, что он не хотел на него отвечать.
Этот человек был хитрее самого дьявола.
Элизабет проклинала его в ту ночь, ворочаясь без сна на своей постели и чувствуя, как сладко горят губы, обожженные его поцелуем. Негодяй. Нахал. Змей. Мошенник. Подлый соблазнитель. Развратник.
Правда, Элизабет не была уверена, что знает, какими бывают развратники. Она один раз видела это слово в книге и решила, что развратником не может и не захочет быть настоящий джентльмен.
Конечно, поведение лорда Джонатана свидетельствовало о том, что он не настоящий джентльмен. Но тогда и ее никак нельзя назвать настоящей леди. Ведь она была глубоко взволнована его поцелуем. Позже Элизабет боялась признаться даже себе самой, что не раз видела лорда Джонатана во сне.
Засыпала она уже под утро и просыпалась, ощущая вкус его губ, помня аромат его тела. И сама вся трепетала от непонятного томления.
Все так ужасно! И так тревожно!
Если бы Элизабет была честна с собой, ей пришлось бы признать, что она совершенно не сопротивлялась. Один поцелуй, и она полностью забыла о том, какой вопрос хотела задать лорду Джонатану. Почему он шел за ней в тот день на базаре? И почему оделся, как местные жители, египтяне?
Элизабет все еще не находила ответа на эти вопросы. Но по крайней мере теперь она начеку и не допустит, чтобы лорд Джонатан во второй раз употребил против нее свое обаяние. Ему не удастся снова ее провести.
Элизабет решительно сжала губы и поправила тонкое шелковое белье, заканчивая утренний туалет. В каюте она сидела одна. Колетт отправилась за закусками для пикника, которые должен был приготовить для них кок.
В дверь постучали. Элизабет услышала знакомый голос Амелии Уинтерз:
– Леди Элизабет! Мы собираемся осмотреть английские сады и пирамиды. Вы уже готовы, моя милая?
– Я через минуту к вам присоединюсь, – откликнулась Элизабет, поспешно застегивая корсаж дорожного платья, одного из дюжины платьев, которые она привезла с собой в Египет. Их фасон придумала Колетт, а сшиты они были дома, руками йоркширских мастериц, и цвет у каждого был свой. В основе кройки лежала прекрасная идея: юбки шили из двух частей, и платье получалось очень практичным и удобным для верховой езды, для пеших прогулок и вылазок в горы.
