Ее чудесное лицо исказилось гримасой разочарования.
– Значит, мой дневник и ценные бумаги по-прежнему находятся у Амелии и графа.
– Нет.
Элизабет насторожилась:
– Нет? Тогда у кого же они? Говори скорее!
– Терпение, миледи. Я рассказываю тебе обо всем в той последовательности, в которой узнавал сам.
Элизабет сделала резкое движение, и покрывало соскользнуло с ее плеч.
«Терпение, Джек. Тебе тоже надо запастись терпением. Ночь обещает быть очень долгой. Да, очень и очень долгой».
– Проводив Али и благополучно доставив тебя сюда, я вернулся обратно, чтобы заняться Амелией Уинтерз и Андре Полонски. – Взгляд его голубых глаз стал холодным и колючим. – Мы, жители пустыни, хорошо знаем, как надо поступать с ворами. Наказание может показаться суровым, но таков неписаный закон пустыни.
– И… и что же вы делаете с ворами?
Джек знал, что Элизабет будет потрясена, но решил рассказать ей все как есть, всю правду. Это суровая страна, и предателям здесь нет прощения и пощады.
– Укравшего лишают руки. Того, кто выпил из чужого источника или испортил его, оставляют в пустыне без глотка влаги. Тому, кто оболгал соседа, отрезают язык. Обольстившему чужую жену…
Она поспешно прервала его:
– Я все поняла.
Он пожал плечами и поудобнее устроился на подушках, разложенных вокруг стола.
– Оказалось, что воров успели наказать по заслугам еще до моего появления.
– Пожалуйста, объясни.
– Я обнаружил Амелию Уинтерз и графа Полонски на пустынном участке дороги между Долиной царей и Долиной цариц. Их бросили там, решив, что они мертвы.
Элизабет быстро прижала руку к губам:
– Мертвы?
Джек кивнул.
– У Полонски была пуля в правой руке и по одной в каждой ноге, так чтобы он не мог идти. Амелия, при всех своих недостатках, отказалась бросить графа, несмотря на его уговоры. Она попыталась найти для них какое-нибудь укрытие, однако вокруг не было ни веточки, которая отбросила бы хоть немного тени. Они бы не продержались и дня на жаре, под палящим солнцем. Он не оставил им даже фляжки с водой.
– Он?
– Полковник Уинтерз.
– Полковник Уинтерз! – повторила Элизабет, явно потрясенная этим известием.
– Боюсь, что главным злодеем в этой истории оказался Хилберт Уинтерз. Конечно, Амелия и Андре – воры, но вот полковник был готов хладнокровно устранить всех, кто стоит между ним и тем, что ему нужно.
– Устранить?
– Убрать. Уничтожить. Убить.
– Боже мой! А что ему было нужно?
– Получить твой дневник и карты, дорогая. Не знаю, как он узнал о намерении любовников обойти его и самим отправиться за сокровищами Мернептона Сети, но факт остается фактом: он об этом узнал. Из того немногого, что они смогли мне сказать, я понял только, что он последовал за ними в пустыню, хладнокровно подстрелил Полонски, запугал Амелию, отнял твои бумаги и оставил их на произвол судьбы.
– Но он казался таким добрым джентльменом!
– Что, надо полагать, демонстрирует нам, насколько обманчивой может быть внешность.
Было видно, что Элизабет пытается осмыслить услышанное.
– Полковник Уинтерз – убийца…
– По-видимому, так.
Она пристально посмотрела на Джека:
– А что стало с Амелией и Андре?
Черный Джек успокаивающе похлопал ее по руке:
– Не беспокойся. Я довез их до ближайшей деревни, где о них как следует позаботятся.
Элизабет покусала нижнюю губу.
– Ты не стал передавать их властям?
Он невозмутимо разломил сладкий бисквит на две половинки и положил одну ей в рот, а вторую съел сам.
– Нет. Я поступил гораздо лучше.
– Гораздо лучше? – недоуменно пробормотала она.
– Расставаясь с ними, я дал им торжественное обещание.
– Торжественное обещание? – повторила Элизабет и надкусила пропитанное медом печенье.
– Я пообещал Амелии и Андре, что если кто-то из них посмеет снова причинить тебе вред, я разыщу их хоть на краю света и закончу то, что начал полковник.
Элизабет чуть не подавилась от неожиданности.
– Я спас их жалкие жизни, – проворчал Джек, сверкая потемневшими глазами. – Но я без всяких колебаний выполнил бы свою угрозу и наказал их так, как они заслуживают.
– Боже, Джек!
– Таков, моя милая Элизабет, закон пустыни.
Потрясенная, Элизабет переспросила:
– Ты хочешь сказать, что убил бы их?
– Мне это не понадобилось бы: солнце, песок и пустыня сделали бы это за меня. Но можешь не сомневаться: я оберегаю то, что принадлежит мне. А ты – моя.
Элизабет ему поверила. Помолчав, она спросила:
– А как ты думаешь, что стало с полковником?
– Полковник Уинтерз сбежал. Я займусь им позже. Мне было необходимо вернуться и позаботиться о моей жене.
– Кстати, об этом…
Джек откинулся на расшитые подушки и стал наблюдать за ней из-под полуопущенных век. Элизабет показалось, что он был готов к разговору об их браке.
– Я должен был на тебе жениться. Другого способа не было.
Элизабет не могла понять, чего ей хочется сильнее: отвесить ему хорошую оплеуху, рассмеяться ему в лицо или начать его целовать.
– Не было другого способа сделать что?
– Это суровая земля. Ты должна была стать моей, чтобы я мог предоставить тебе защиту и мой шатер. Если бы я этого не сделал, любой горячий жеребец племени мог бы бросить мне вызов, чтобы получить твою благосклонность, – и сделал бы это.
Она искоса посмотрела на Джека:
– Мою благосклонность?
– Твои ласки в постели.
Несмотря на прохладный ночной ветер, Элизабет почувствовала, что от смущения у нее загорелись щеки. Чтобы мужчины ссорились из-за нее? Чтобы Джек вступал в бой и, может быть, убивал, защищая ее? Такого она представить себе не могла.
Она откашлялась и решила немного прояснить для себя ситуацию:
– Мы действительно женаты?
Его лицо не изменилось.
– Согласно законам и обычаям Народа – да.
Она начала растирать виски.
– Но я совершенно не помню…
– Церемония была очень короткой, а невеста, мягко выражаясь, была не совсем проснувшейся.
– Понятно.
– Вне рамок этой культуры наш брак недействителен. Я буду защищать тебя. Когда необходимость в этом исчезнет, ты сможешь вернуться в Англию. Если захочешь.
