Она прошептала:
– В саркофаге.
– Я вас не расслышал, милочка. Говорите громче.
– Я сказала, что, по моему мнению, золотая статуя находится в саркофаге.
Хилберт Матиас Уинтерз наградил Элизабет улыбкой. Ее чуть не стошнило.
– Ну вот, наконец-то мы приближаемся к главному. Уик, по-видимому, юной леди понадобится ваша помощь. Одна она крышку саркофага не сдвинет. – Его улыбка исчезла. – Принимайтесь за дело. Оба. Используйте что хотите, но чтобы вы саркофаг мне открыли!
На это ушло немало времени. Когда крышка наконец была сдвинута настолько, что полковника это удовлетворило, Джек и Элизабет были покрыты пылью, песком и потом.
– Простите нас, – печально попросила Элизабет, обращаясь к двум фигурам, обнимавшим друг друга в саркофаге.
Хилберт Уинтерз заглянул внутрь и захихикал:
– Силы небесные! Девица, вы оказались правы. Она действительно там.
Запустив руку под крышку, полковник извлек золотую статую высотой примерно в четырнадцать или пятнадцать дюймов.
– Великолепно! – воскликнул он, осматривая бесценное сокровище. – Я выручу за нее целое состояние и всю оставшуюся жизнь проведу по-царски.
– Вы умрете, не успев потратить и пенса, – предрекла Элизабет.
Полковник выпрямился и осмотрел остальные сокровища, хранившиеся в царской усыпальнице.
– Не хотелось бы слишком жадничать, поскольку нести все придется мне самому. Но еще кое-что прихватить я бы смог. – Он указал на дорожную сумку Джека, валявшуюся на полу: – Освободите ее и наполните драгоценностями, миледи. Да поторапливайтесь, – последовал приказ.
Элизабет повернулась к Джеку со слезами на глазах. Оба сознавали, что должно было произойти в ближайшие минуты.
– Делай то, что он говорит, любимая, – прошептал Джек. – Будь храброй. В конце концов все будет хорошо. Мы – вместе.
Элизабет стала выбирать наименее дорогие браслеты и ожерелья: полковник все равно не мог их оценить по достоинству. И это служило хотя бы небольшой местью за то кощунство, которое уже свершилось в погребальной камере.
– Ну вот, – сказала она, наполнив сумку согласно указаниям грабителя.
Хилберт Уинтерз попятился к ступенькам, которые вели наверх. Сумку с сокровищами он повесил на плечо, пистолет по-прежнему был наведен на них.
– Вы всегда были такой милой девицей и так прекрасно держались, миледи, что я решил не стрелять в вас и лорда Джонатана.
– Вы нас не убьете? – изумленно спросила она из дальнего угла камеры.
– Не убью. – Полковник уже поднялся на несколько ступенек. – Но вы сами умрете. Здесь, в этой гробнице, – захохотал он, не спуская с них глаз.
Хилберт Уинтерз быстро преодолел последние три ступени и начал сдвигать пустой саркофаг над их головами, чтобы закрыть вход в подземелье.
– Ах ты, сукин сын! – крикнул Джек.
Лаз закрылся.
– Дай я развяжу тебе руки. – Это было первое, что сказала Элизабет, когда они остались вдвоем. – Извини, Джек, за то, что из-за меня ты попал в эту историю.
Как только она освободила ему руки, он притянул ее к себе.
– Ни слова больше. Дай я просто тебя обниму. – После недолгого молчания он заглянул ей в лицо и негромко проговорил: – Мне следовало сказать тебе это раньше. Наверное, я даже себе боялся признаться. Я люблю тебя, Элизабет.
– А я люблю тебя, Джек.
Потом они молча стояли, отчаянно обнимая друг друга.
Сверху послышался угрожающий грохот.
Джек поднял голову:
– Что это, Боже?
Казалось, что окружающие их скалы рушатся, превращаясь в тысячи, миллионы тонн смертоносных камнепадов. Погребальная камера сотрясалась. В спертом воздухе поднялись тучи пыли. Однако стены выдержали напор.
– Я говорила полковнику, чтобы он не пытался унести статую.
– Ты думаешь, он погиб?
Элизабет кивнула:
– Думаю, что Хилберт Уинтерз и его неправедно добытое богатство похоронены под целыми горами камней.
– Боже правый!
– Я предупреждала его, что на того, кто вынесет сокровище Мернептона Сети из этого священного места, падет проклятие.
Джек подозрительно посмотрел на нее:
– Ты на самом деле в это веришь?
– Не знаю. Но я твердо знаю одно: гробница была защищена ловушками. Древние строители были очень хитроумны и прекрасно владели искусством устраивать противовесы, блоки, поддельные двери и скрытые помещения. Они смогли придумать всевозможные механизмы, защищавшие фараона и его сокровища.
– Да, конечно. Достаточно только вспомнить, что смогли совершить строители пирамиды Хеопса, – согласился Джек.
Разжав объятия, он начал расхаживать по усыпальнице.
Элизабет поймала себя на том, что начинает говорить обо всем на свете:
– Мне жаль, что я больше не увижу матушку и Англию. Няню, Траута и наши сады. Мне хотелось найти возможность, чтобы Али смог учиться в Кембридже, если пожелает. Я даже представляла себе, как на пути домой остановлюсь в Марселе, чтобы убедиться в том, что у Колетт и Жоржа все ладится в их новой совместной жизни.
Джек в глубокой задумчивости продолжал ходить по погребальной камере.
Элизабет вздохнула.
– У меня были планы. Я хотела получше узнать жизнь, путешествовать по всему миру, переживать множество приключений. А потом в один прекрасный день я бы поселилась в сельской местности с любимым человеком и растила бы здоровых и счастливых детей. А сад у меня был бы полон роз.
– Сад с розами.
Эти слова были первыми, которые Джек произнес за последнюю четверть часа.
– Да, сад с розами.
– А ты встретила этого человека, это воплощение всех семейных добродетелей, за которого ты выйдешь замуж?
Она обвила руками его шею и заглянула ему в глаза:
– Я сделала гораздо больше. Я не только его встретила – я вышла за него замуж.
– А я думал, что он – всего лишь мечта, – пробормотал Джек, крепко ее поцеловав.
– Я тоже так думала. Но это была моя мечта, и я не сомневалась в том, что когда-нибудь его найду. – Ее глаза снова наполнились слезами. – Ты как-то сказал мне, что акт любви – это словно смерть и возрождение к жизни. Но я очень боюсь, любимый, что мы умрем и к жизни не вернемся.
Черный Джек пристально смотрел на нее. Его голубые глаза были полны решимости.
– А если бы у тебя был выбор, Элизабет, ты вышла бы за меня замуж снова?
– Не задумываясь.
– Обещаешь?
