– А это не подозрительно, что в моей?..
– А что? Мы – подружки юности, болтаем ночи напролет.
– А ты ночи напролет собираешься проводить с Кириллом? – усмехнулась я.
Светка впервые прямо коснулась столь щекотливой темы, как истинная цель ее поездки в Раздольное.
– Да… Ты понимаешь, Ал, мы знакомы почти два года – и ни разу…
– Что «ни разу»?
– Ни разу у нас не было… Одним словом, все кувырком! Встречаемся у него в мастерской – быстрей-быстрей, вдруг увидят, догадаются, заподозрят!.. Безусловно, у всех людей отношения складываются по-разному, но начало, первый период – это всегда рай! А у нас вначале – одни ссоры, я уже рассказывала тебе… Прошлой осенью за границу собирались – и не поехали. Ссорились, делили неизвестно чего… Только после того, как он ушел из семьи и пережил, осмыслил до конца свой развод, после того, как он понял, что я не виновата – это его собственный выбор, у нас немного наладилось. Но все равно я смертельно устала от этой чертовой мастерской! – Светка остановила машину у высоченного деревянного забора и что было сил надавила на клаксон. – Открывайте, что ли! Хватит дрыхнуть!
И в то же мгновение ворота с неприятным металлическим скрежетом расступились, давая нам дорогу.
Двор в Раздольном был замощен серыми матовыми булыжниками. В центре высился терем – Светкина гордость. С трех сторон по периметру двора громоздились постройки неизвестного назначения. Я скоро догадалась, что центральную позицию в правильном каре построек занимает гостевой дом. Хозяева, словно боясь обидеть гостей, тоже выстроили для них что-то вроде терема с высоким крыльцом, черепичной шатровой крышей и мощными бревенчатыми стенами красивого золотисто-желтого цвета. Только гостевой терем был в несколько раз меньше – будто бы макет главного, хозяйского.
Светка легко выпорхнула из машины, предоставив охраннику позаботиться о ее судьбе.
– Идем, идем скорее… Ты сейчас увидишь! В терем пока не будем заходить… тут самое интересное – вид с берега на Днепр! – объясняла Светка, лихорадочно поблескивая глазами.
В хорошем темпе мы обогнули громадный хозяйский дом – на ходу я успела заметить резные перила, точеные балясины крыльца и цветные стекла в окнах галереи.
И терем, и широкий мощеный двор – все это словно переадресовывало к десятому веку – эпохе становления Киевской Руси, и было совершенно непонятно, зачем Светке, любительнице всего ультрасовременного, понадобилось устраивать у себя на даче музей под открытым небом. Но потом вдруг стало понятно… Когда с фасадной стороны терема я увидела высокого, широкоплечего человека в грубошерстном сером свитере, который при некоторой доле воображения можно было принять за богатырскую кольчугу. Его мужественное загорелое и обветренное лицо обрамляли светло-русые вьющиеся волосы и такая же русая, но немного тронутая сединой бородка. Словом, передо мной стоял древнерусский князь – славянин с примесью варяжской крови, молодой, но уже прошедший суровую школу военных походов и княжеских междоусобиц. И этот князь, замерев, во все глаза глядел на мою Светку. А она совершенно так же – как на восьмое чудо света – глядела на него. И оба не могли отвести глаз друг от друга. И неизвестно было, сколько это великое стояние должно продолжаться, а главное – чем закончиться.
Я мгновенно испытала неловкость и раскаяние по поводу моего приезда в Раздольное. Светке нужна ширма. А меня она не желает брать в расчет! Представила бы только, каково мне, одинокой женщине, ежеминутно наблюдать эти раскаленные, обжигающие взгляды и испуганно вздрагивать, заслышав шаги ушлой сторожихи?.. Каково вообще быть третьей лишней?..
– Ну идем, идем, – Светка вдруг очнулась от своего любовного обморока, – идем, я покажу тебе Днепр.
– Покажи мне мою комнату, – холодно попросила я.
– Да, да… Как хочешь, как тебе больше нравится, – бормотала Светка. – Ах! Я же не познакомила вас! Это Кирилл… местный художник. А Алла – наша гостья из Москвы. Когда-то мы вместе учились в институте. Боже мой, страшно представить, как давно это было…
Больно вцепившись в мою руку, Светка повела меня в гостевой дом. Мы молча поднялись на крыльцо, прошагали по галерее. По причудливой винтовой лестнице вскарабкались наверх и оказались в комнате, которая должна была стать нашим пристанищем на ближайшую неделю. По крайней мере, моим пристанищем, потому что Светка в Раздольном собиралась вести образ жизни летучего голландца.
– Ну как, тебе нравится? – спросила она, закрывая дверь. – Нравится? Тогда располагайся… Я, чур, первая иду в душ!
Раскладывая по комодам и шкафам вещи, я думала о том, что при внутреннем обустройстве дома архитектору и дизайнеру слегка изменило чувство стиля. Или они сознательно отказались от тесных, низеньких горниц и светелок, традиционных для Древней Руси? Ну, в самом деле, для чего Светке с Ромкой или их избалованным гостям ютиться на отдыхе в клетях и каморках? Похоже, не стиль, но соображения здоровья и комфорта заказчиков двигали архитектором в первую очередь.
В просторной – метров тридцать пять – сорок – комнате было много света и воздуха. И свободного места. Даже скошенная мансардная крыша не давила, не угнетала меня.
По разным сторонам комнаты – широкие, с резными изголовьями кровати. Светка сказала: выбирай любую, и я – эгоистка – выбрала лучшую, у окна. Синее льняное покрывало на кровати, такой же синий чехол на кресле, синяя ажурная салфетка на ночном столике, синие легкие шторы… Синий цвет напоминает о море. И кажется, где-то совсем близко за этими золотистыми бревенчатыми стенами на морском просторе резвится свежий ветер.
Я посмотрела в окно, почти уверенная, что увижу море. Но мне открылись лишь темные, местами пожелтевшие верхушки вековых хвойных деревьев. Светка говорила, что Раздольное стоит на лесистом холме, а под холмом протекает Днепр. Днепр широкий и свободный, почти как море…
– Простите меня за беспокойство. – Дверь в комнату приоткрылась, и я увидела сторожиху Катерину Петровну, которая в дни приезда хозяев в Раздольное исполняла обязанности кухарки, горничной и кастелянши, – если вдруг вам надо чего… – и, недоговорив, воровато оглядела комнату: – Где хозяйка-то?
– Моется.
– Так, может, чего надо?
– Спасибо, все есть. – Я на всякий случай сдернула покрывало и убедилась, что постель застелена наилучшим образом. – Все в порядке.
– Ну да… Я вот думаю, не тесно тут будет вам? Может, лучше в большой дом перебраться?
– Лучше, Катерина Петровна, идите готовить обед! – резко оборвала ее болтовню Светка. Закутанная в мохнатое полотенце, раскрасневшаяся после душа, она имела недовольный, даже агрессивный вид. – Алла Викторовна проголодалась с дороги. А хозяйка пока что еще здесь я, так что…
– Да как пожелаете, Светлана Михайловна! А я только хотела посоветовать… предложить… – бубнила сторожиха, ретируясь.
– Вот! Я же говорила тебе! – надрывно начала Светка, поплотнее прикрыв за Катериной Петровной дверь. – Какова? Вламывается без стука, поучает! А кто такая на самом деле? Кухарка!
