— Что с тобой, мой маленький? — От неожиданности я не могла найти подходящих слов.
— Марина, — тихо и отстраненно заговорил он. — Я так боюсь потерять тебя…
— Не говори глупостей, Давид. Нам хорошо вместе — что может помешать? — решительно начала я.
Из курса психологии известно: с человеком в таком состоянии нужно разговаривать строго, без сострадания. Но он все молчал, по-детски прижимаясь ко мне.
— Конечно, — я гладила, целовала его пушистые темные волосы, — у нас обоих печальный опыт… лучше было бы встретиться в начале жизни. Но, в конце концов, мы встретились — это главное!
Я надела светло-зеленое шелковое платье, к нему серебряные туфли, похожие на хрустальные башмачки Золушки.
Зеркало в холле ресторана отразило пару, будто сошедшую с рекламы дорогой недвижимости или семейного отдыха: высокий элегантный брюнет в сером костюме по-хозяйски обнимает за плечи хрупкую, стройную блондинку. У нее слегка растрепались волосы, щеки заливает румянец, а глаза раскрыты широко, радостно и чуть-чуть удивленно.
Вспомнилась Анькина ироническая реплика «тридцать три стандартных удовольствия» и Изино пророчество « потом он повезет тебя на Канары»…
Пусть везет!
Глава 12
На следующий день по дороге на работу я почувствовала: тошнит. Вчерашние салат из дыни с коньяком, жюльены, севрюга? Нет! Еда была превосходной и вспоминалась без всякого отвращения. Тогда в чем дело?
На уроке из-за пустяка накричала на Макарову, а дома, обнаружив дырку на колготках, разрыдалась неожиданно для самой себя.
К вечеру я была в панике. Говорила же мне Иза… Недолго думая, набрала ее телефон.
— Ах ты пропащая душа! — обрадовалась Иза, и по голосу я догадалась, что с коттеджами обошлось. — Когда придешь, новая русская?
— Иза, можно завтра?
— Я после обеда работаю, заходи. Мальчишкам привет. Как они с новым папой?
В поликлинику я шла на ватных ногах: боялась подтверждения догадок, пугала Изина ирония— она была мастерица по этой части.
— На ловца и зверь бежит! — интригующе приветствовала меня подруга. — Минутку подожди, — она выскочила из кабинета и, быстро вернувшись, заговорила с насмешливой улыбкой: — У меня к тебе коммерческое предложение. Еще одно. Что получилось из первого, всем хорошо известно.
— Иза, может, посмотришь вначале? — взмолилась я.
— Ты что, плохо себя чувствуешь?
— Знаешь, неважно.
— Если и неважно, это не по моей части, — удовлетворенно сообщила Иза, снимая перчатки после осмотра и направляясь к раковине. — Сейчас давление померим… О, так и есть: сто на шестьдесят… не годится такое дело… выпишу тебе "витамины. — Она склонилась над бланком рецепта и продолжала профессиональным тоном: — Прогулки перед сном, фрукты, положительные эмоции.
— Иза, выпиши, пожалуйста, какие-нибудь контрацептивы… — попросила я.
— Не только выпишу, но и дам на пробу. — Она порылась в ящике стола и достала таблетки. — Вот смотри — схема приема. — И снова углубилась в писанину, но вдруг поинтересовалась: — А он ребенка не просит? Булыжная сказала: у него нет детей, а лет ему уже сорок…
— Не просит. По крайней мере, пока…
— Ну и радуйся, что пока. А там видно будет! — подвела Иза итог разговору и начала о своем.
Речь конечно же шла об очередной пациентке. Ленка Власова такая. Иза знала ее сот-ню лет: пришла на работу молодым специалистом и чуть ли не на первом приеме — Ленка, восемнадцатилетняя студентка художественного училища, рыдала у нее в кабинете, узнав, что беременна. Иза уговорила ее рожать, за что Ленка ей до сих пор благодарна.
Она родила девочку и назвала Катей, потому что это имя нравилось Изе. А теперь Катя вышла замуж и тоже родила девочку. А Ленка как раз встретила свою главную любовь.
— Ну, вроде как ты. Только, в отличие от твоего Давида, он не новый русский. Художник-иллюстратор. Теперь представь: квартира — крошечная двушка. И в ней: зять, дочка, внучка и любимый муж. Бессонные ночи, теснота, крики.
Больше всего Ленка боялась двух вещей: навсегда испортить отношения с дочкой и потерять творческую форму. Решили снять квартиру.
— А я при чем?
— Так ты можешь сдать!
— Я?
— Им как раз в этом районе надо и окнами на север.
— Почему на север? — удивилась я.
— Чтобы в течение дня не менялось освещение. Ленка маслом картины пишет. Ну, позвать ее?
На Ленке были светло-голубые, почти белые, джинсы и бордовый свитер в стиле кантри. Лет я бы ей дала тридцать. А, между тем, она уже бабушка.
— Понимаете, — у нее был резковатый голос и слишком длинная челка, которую она то и дело откидывала со лба, — мы пробовали через агентство. Но им надо комиссионные заплатить. Это месячная стоимость квартиры. Нам не осилить.
— Оставь ключи, Марин, — попросила Иза. — Лена вечерком зайдет, посмотрит.
— А Давиду говорить? — окончательно растерялась я.
— Да какое его дело?! Квартира-то чья? А тебе лишние деньги не помешают…
В общем, к Изе я шла с одной проблемой, а вышла от нее с другой!
Дениса дома не оказалось. А жаль: можно было бы посоветоваться. За последнее время он стал совсем взрослым. Илюшка сидел в столовой и громко, на всю квартиру, повторял правило: «Прилагательные изменяются по родам…» Олег валялся в гостиной перед телевизором. Я присела рядом и некоторое время тупо пялилась в экран.
С кем поговорить? Мама ужаснется. Ее нервы не выдержат калейдоскопа перемен. Да и ничего конструктивного не предложит — одни эмоции.
Позвонила Аньке.
— А я болею. — Она грустно улыбнулась в трубку. — Простудилась.
— Температура?
— Сегодня получше. Я в магазин пошла. Возвращаюсь домой, а навстречу мне…
— Сомов?
— Кошка! Пушистая, черная с рыжими пятнами, а грудка и кончики лап беленькие. Подошла и трется о ноги. Я ее подобрала, и мы теперь вдвоем. Знаешь, как ее зовут?.. Астра! Кошка Астра! Она пестрая, как осенний букет, и красивая, как звезда!
Про квартиру Анька сказала, что попробовать стоит однозначно. Тем более приличные люди и через знакомых. Цена, правда, скромная. Квартиры в нашем районе дороже в полтора-два раза. Зато без хлопот и без риска.
— И потом, у тебя будет своя копейка! — Анька мечтательно вздохнула.
Едва я повесила трубку, как телефон затрезвонил:
— Дениса можно? — спросил бойкий девичий голос.
— Его нет. Что передать?
— Пусть перезвонит… — Она не договорила.
— Кому?
