Мне наши вечерние посиделки представлялись теперь чуть ли не сказочным прошлым, счастливым и не очень реальным. А на самом-то деле — и вспомнить нечего…
— А Денис какой стал, — не унималась Иза, — взрослый, элегантный!
В новой кашемировой куртке и тонком бежевом свитере сын действительно выглядел потрясающе.
— Это я за месяц стал взрослым? Денис, наоборот, был настроен враждебно.
Затея с квартирой ему не нравилась, и он понимал, что это Изины происки.
С вещами справились довольно быстро. Свои старые платья и костюмчики я, не глядя, покидала на антресоли. Как только в этом можно было ходить? Денис разбирался с игрушками: большинство последовало в помойку, но рыжий пушистый кот, облезлый медведь и белая сова удостоились чести поехать с нами. Я вспомнила, что медведь был любимой игрушкой Олега. Чуть ли не с рождения. Давно он мне не попадался.
— Мам, тебе Маркеса брать? — Денис, стоя на стуле, снимал с верхних полок книги.
Я принялась откладывать: Маркес, Белль, Ахматова, книги по методике и психологии, школьные справочники Дениса… Получалось слишком много.
— Посуды у них нет. Оставишь, может? — попросила Иза.
— Оставлю. — Я обрадовалась — хоть с посудой не возиться!
— Ты не беспокойся! Валерка вас отвезет. Вскоре пришли квартиранты: Валерка — высокий, с темными с проседью волосами и старомодными манерами, Ленка — миниатюрная и стремительная, как ракета.
— Вот, пересчитайте. — Она протянула мне несколько зеленых бумажек. — Как в следующий раз?
— Я зайду.
— Могу передать через Изу.
— Не стоит. — Мне не нравился ее напор. — Раз в месяц буду заходить.
— Ключи можно?
Я протянула ей два комплекта.
— Один остается у меня.
— Как это?
— Вы что же, мне не доверяете? — усмехнулась я.
В комнату заглянул Валерка.
— Тут надо кое-что отвезти, — неуверенно обратился он к Ленке.
— Отвези, — кивнула она равнодушно.
Я расстроилась: с этой Ленкой будет не легко, никакой копейки не захочешь. К тому же еще объясняться с Давидом!.. Валерка с Денисом перетаскивали вещи в машину. Ленка враждебно молчала. Мне захотелось поскорее уйти от этой маленькой колючей женщины.
— Счастливо! — Она улыбнулась неожиданно доброжелательно.
Молодец — пересилила себя.
Все-таки домой я ехала с неприятным осадком. Мама патетически воскликнет: «Это твой родной дом!» А что подумает Давид — даже представить невозможно.
Но все обошлось. В тот же день позвонила мама и предложила забрать мальчишек на майские праздники.
— Поедем к Ирине на дачу. А то они меня совсем забудут. Как ни позвонишь — Давид — Давид!
Напуганная этим «соперничеством» не на шутку, известие о сдаче квартиры мама встретила безразлично:
—.Да все сейчас сдают, у кого есть возможность. И не надо будет так от него зависеть!
— Как так, мама? — попыталась уточнить я.
— Думаешь, я не понимаю?! Он кормит твоих детей!
— Ему это не трудно.
— Но это пока не трудно…
Мама давала понять: все у нас может плохо закончиться, и тогда Давид взыщет с меня деньги за прокорм детей. Ну, как к этому относиться?!
Вечером я сказала про квартирантов Давиду.
— Ты говоришь, как будто оправдываешься. Делай как тебе удобно!
Он произнес это с излишней поспешностью. Может, правда обиделся, но не хотел показать. Мы, как герои классического романа, старались переблагородничать друг друга.
Утром тридцатого апреля я готовила завтрак: резала сыр, поджаривала бекон, намазывала бутерброды паштетом. На кухню заглянул Давид:
— Сегодня ночью уезжаем в Питер.
Я уже привыкла к его манере делать сюрпризы и не удивилась, только спросила:
— На все праздники?
— На пять дней. Мне показалось, ты любишь этот город.
— Люблю! — Как я была рада! — И мечтаю съездить туда с шестнадцати лет.
— Правда, жить мы будем под Питером. На финском заливе. Мне забронировали два номера.
— Два? Давид, я не предупредила, мальчики поедут к маме.
— Ничего, позвоню, переиграю. И вот, — он положил на стол деньги, — купи себе что-нибудь для поездки.
В предпраздничный день мой класс отправился на экскурсию в Абрамцево, и я была свободна. После уроков шофер отвезет мальчиков к маме. Недолго думая, я отправилась по магазинам.
В моей ранней юности, пришедшейся на советские времена, шопинг напоминал охоту: найдешь — не найдешь, достанется — не достанется. Потом, когда товаров стало много, магазины казались мне интереснее музеев: прежде чем купить что-то, я перемеривала весь ассортимент. В последние годы довольствовалась распродажами: одежда навешана без учета размеров, а то и просто свалена в кучу. Если подберешь что-то подходящее, отглаживать будешь три дня.
Я разлюбила покупать одежду, и поэтому новые финансовые возможности не слишком радовали. Однако надо соответствовать… Давид хочет видеть свою спутницу эффектной и современной.
Размышляя таким образом, я подошла к магазину «Мир кожи на Таганке». Открылась дверь — в глубине помещения звякнул колокольчик.
Я искала куртку. Старая, хоть и служила всего сезон, куплена на распродаже.
Тут была одежда двух категорий. Комиссарская и ямщицкая, определила я. Комиссарская стоила дешевле и висела особняком — выходила из моды. Черная, вишневая и ярко-красная грубая кожа — такую даже мерить не хотелось. В основном здесь продавали куртки и пальто, неравномерно окрашенные во все оттенки коричневого и рыжего, потайные швы были бесстыдно выставлены наружу, из некоторых даже торчал мех. При общей неприглядности товара торговля шла бойко. Из любопытства я примерила коротенькую, до талии, курточку. Увы, коричневый не мой цвет.
— Может быть, вам понравится вот это. — Продавщица протянула мне жемчужно-серую куртку.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что серый местами плавно переходит в белый. Переход производил впечатление потертости.
— Это искусственно состаренная кожа. Правда, стоит немного дороже.
Куртка сидела как надо, но огромные накладные карманы, почти мужские лацканы… Я скривилась.
— Модель этого сезона, — стала уговаривать продавщица.
В дорогих магазинах, конечно, только и встретишь модели этого сезона. А в магазинах распродаж…
— Покупаю! — согласилась я, к нескрываемой радости продавщицы.
Вместе с чеком мне вручили кипу бумажек: гарантийный талон, дисконтную карту, рекламный буклет магазина.
