— Вот из этой части сварим бульон. А к нему испечем слоеные пирожки с мясом и грибами. — Я уже замешивала тесто. — Изюминка рецепта в том, что мясо не проворачивают, а режут.
— Да, первое классное. А второе?
— Доставай комбайн. Из этого кусочка сделаем фарш, добавим лук, помидоры, зелень — готова начинка для перцев. Настоящее летнее блюдо! Помидоры у тебя есть? Укроп? Петрушка?
У Аньки было все, нужное и ненужное, — словом, впечатление такое, будто она и сама надумала заняться торговлей.
— Куда ты столько накупила? — рассмеялась я, но тут зловеще зашипела кастрюля с бульоном. — Пену снимай скорей!
— Как?
— Ложкой! Теперь посоли и попробуй.
— Почти безвкусный.
— Так он еще не сварился. Главное, нормально посолила?
— Понимаешь, я вчера купила курицу «гриль», сделала салат огурцы-помидоры. А Макс разозлился. Сказал, что это не дом, а забегаловка. Я только полуфабрикаты умею готовить.
— Ты же замужем была!
— Ну и что? Сначала мы вообще не готовили. А потом этим муж занимался. Он дома сидел.
— Слушай, а как это мадам преподнесла вам такой подарок? То пасет его день и ночь, а то уехала?
— Да я тоже не знаю подробностей. В общем…
И Анька поведала мне историю своих приключений.
В Германию она съездила очень хорошо Оно и понятно: мама, брат, племянница — все радовались ей, не знали, куда посадить, чем угостить, что показать. В честь любимой сестры Димка закатил праздник — позвал друзей.
— И вот один из этих друзей, Мартин, буквально запал на меня. Протаскался за мной целый вечер. Я сначала внимания не обращала. Потом (Димка устроил фейерверк у дома на лужайке) он подходит ко мне и предлагает: хотите, я вам Кельн покажу… Я согласилась… потому что выпила уже достаточно.
— Ну и что дальше?
— Покатались по городу, погуляли у Рейна, в баре посидели.
— И все?
— Не все, конечно. Но, понимаешь, мои родственники несказанно обрадовались такому повороту событий и как будто решили все за меня. Я должна продать квартиру в Москве, переехать в Кельн и, в конце концов, выйти замуж за этого Мартина.
— А он предлагал?
Он-то эти разговоры и начал, а они подхватили. Мать нам чуть ли уж не мебель в спальню присматривала… Перед моим отъездом Мартин всех позвал в ресторан: маму с мужем, Димку с Габи, мне серьги с сапфирами преподнес. И это вроде как помолвка, хотя на помолвку, если я не путаю, дарят кольцо. Ну ладно, это условности.
В Кельне меня закрутил радостный водоворот: я уверовала, что все так и будет. Приехала в Москву — скорее звонить по агентствам, продавать квартиру. Вечером позвонила Сомову. Он только услышал мой голос, сразу: сейчас приеду!
Я, конечно, такого не ожидала — он мне вообще не разрешал звонить домой. Приехал. Грустный, нежный. Я хотела ему все рассказать, но не смогла. Только в конце поинтересовалась, как это жена так спокойно его отпустила. И тут он кое-что рассказал. Скупо очень, но суть понятна.
На Ривьере они провели двадцать дней, и двадцать дней она закатывала ему истерики. То требовала развода и пугала, что наймет другого директора, то, наоборот: я тебя никому не отдам, ты мой муж, отец моих детей. Один раз припугнула каким-то мистическим наказанием… Вернулись в Москву— она давай с кем-то созваниваться и вскоре объявила, что летит в Красноярск. Зачем — неизвестно, но берет с собой дочку.
— И улетела?
— Улетела. Он ко мне перебрался и вообще стал как шелковый.
— Может, он все-таки разведется с ней?
— Не знаю. Фирму-то они не поделят. И Дети еще…
— Слушай, а Мартин?
— Ой, не напоминай, пожалуйста! Мать меня пилит день и ночь.
— Он сам-то звонил?
— Звонил… Сказал, что будет ждать сколько надо.
— Учти, что вечно ждать не будет никто!
— Да я понимаю. Но от меня ничего не зависит. Это что-то фатальное, я же говорила тебе!
«Мяу… Мя-а-а-у-у…» — послышалось вдруг из глубины квартиры.
— Что это с ней?
— А! — Анька махнула рукой. — Тоже история. Я ее когда в передержку отвозила, меня очень подробно расспрашивали: возраст, порода. Говорю: ничего не знаю, подобрала два месяца назад. Стали упрашивать: сделайте стерилизацию — уличная кошка, измучит вас. Стоит недорого — всего тысячу. Я согласилась, думала специалисты, им виднее. А она тоскует без котят: возьмет в зубы перчатку или носовой платок, носит по квартире, облизывает. И мяукает — так жалобно… Сердце рвется. Вот тебе и специалисты — лишь бы свою тысячу урвать. — Она вытащила пирожки из духовки, ткнула вилкой. — Готово, давай чаю попьем.
— Слушай, ну и пирожки! — восхищалась Анька за чаем. — Так бы все и съела!
— Сомову оставь!
— Уговорила, оставлю попробовать! — Подруга расхохоталась. — Вот он удивится!
— А ты хочешь его удивить?
— Знаешь, я и сама не знаю, чего хочу! Мне и мать жалко разочаровывать: она уже настроилась, что я буду рядом. И Мартина этого… А Макс…
— Может, с Максом у тебя не фатальное, а сила инерции? Ну, представь, вернется мадам, и начнется все сначала. Через два месяца ты взвоешь от тоски, а поезд, по имени Мартин, уехал.
Анька вздохнула:
— Слушай анекдот. Русский спас грузинского мальчика, тонувшего в реке. Через три года тот разыскал его в Москве и спрашивает: спасал ребенка три года назад? А тюбетейка где?
— Ты это к чему?
— Во-первых, к перемене темы. Но и к грузинскому мальчику.
— Мальчика не будет! — поспешно сказала я.
— Ты поняла буквально? — Анька улыбнулась. — Как у вас вообще?
— Вообще все по-прежнему.
— Фантастика!
— Почему?
— Просто не представляла, что так бывает в жизни. Видела твоего Дода в начале лета перед Германией. Он к Максу в офис заезжал. Я поразилась: уверенный, раскованный, даже остроумный. И куда только девалась его всегдашняя окаменелость?! Ты, Марин, для него не просто женщина. Ты из него человека сделала. Нормального! Он хоть ценит?
— Ценит, наверное.
— Плохо ценит. Повез в Грецию, да еще в июне, когда подешевле. Да он на Луну должен тебя свозить!
— Может, свозит еще? Мы рассмеялись.
— Да вообще, не в этом, конечно, дело. В Грецию или на Луну. Главное — другое, — задумчиво проговорила Анька.
— Все главное!
— Ты знаешь в этом толк. — Она весело подмигнула мне. — А я… Я совсем запуталась. У меня просто нет сил решить что-то нормально.
Я допила чай и стала собираться.
