Выйдя из метро, я вспомнила, что на два часа записана в салон красоты: прическа, макияж — сегодня мы с Давидом приглашены на светский раут.
Красота занимает много времени. Я едва успеваю вернуться домой к шести. Быстро стаскиваю джинсы, натягиваю черный костюм и лезу в книжный шкаф Ольги Григорьевны.
Зачем она оставила книги в квартире? Хотела, чтобы клиенты повысили культурный уровень или просто лень было возиться? Чехов у нее такой же, как у моих родителей: зеленые тома 1956 года издания. Я быстро нахожу девятый том, пьесы. Мне нужно третье действие: пожар. В обстановке общего разлада Маша рассказывает сестрам о своей любви к Вершинину. Я читаю жадно, как будто хочу найти отгадку, положить конец всем мучившим меня сомнениям, грустным мыслям, смутным страхам. Но оказывается, что желание мое недостижимо в принципе — «никто ничего не знает, и каждый должен решать сам за себя», — печально объясняет Маша сестрам…
Давид застал меня у открытого книжного шкафа с томом Чехова в руках. Как будто поймал с поличным. Я торопливо прячу книгу и устремляюсь в прихожую.
— Куда ты спешишь? Еще рано.
Но я уже застегнула шубу. Не хочу оставаться в квартире. Казалось, все здесь пропитано немыми вопросами, невысказанными упреками… Пусть лучше они останутся невысказанными.
— Поедем, Давид…
В мягком влажном воздухе медленно падали крупные снежинки, деревья в белых шапках походили на театральные декорации. Я даже поежилась. Какая странная, надрывная красота!
Давид распахнул передо мной дверцу машины:
— Может, подождем немного? Зачем приезжать первыми?
— Я очень прошу тебя. Поедем, пожалуйста!
— Ты чем-то расстроена? Что-то не так с мальчиками?
— Нет, все в порядке…
…Для меня праздник в бизнес-клубе все равно что обед с инопланетянами. Внутренне я там чужая. И чужой буду всегда. Дело ведь не в деньгах и не в профессии. А внешне — и не скажешь: в шубе, в дорогом вечернем костюме, под руку с бизнесменом. В общем, я свой среди чужих.
По статусу мне положено наблюдать. Я бы делала это с удовольствием, если бы к нам без конца не подходили знакомые Давида и он не твердил бы:
— Марина… Моя супруга… Моя жена…
«Жена? — про себя негодовала я. — Супруга?!! Разве супругу бросают одну в праздники и уезжают в неизвестном направлении?»
Наконец, мое раздражение достигает пика. Я незаметно растворяюсь в толпе, выбираю укромный уголок и усаживаюсь со стаканом мартини.
— А давайте познакомимся!
Подняв голову, вижу над собой молодого человека, чем-то напоминающего менеджера из турагентства. И смотрит он так же. Заинтересованно. Неужели я действительно во вкусе этих юнцов?
— А давайте, — отвечаю насмешливо на всякий случай.
— Я — Антон Колосков.
— Очень приятно.
— Вы на телевидении работаете?
— Нет, в редакции журнала.
— Какого?
— А что?
— Да, в общем, не важно… Вы ведь ведете Раздел светской хроники?
— Как вы догадались?
— Сразу заметно, что вы не из этой тусовки.
— Почему? — искренне удивилась я.
— Не обижайтесь. Вы красивая… И приехали сюда с Амиранашвили — фармацевтическим королем.
— Да, это так. Но я не понимаю вашей логики.
— Приехали-то вы, конечно, вместе. Но цели у вас разные. Он будет тусоваться, а вы — работать.
— Ну, допустим.
— Скажите, вы хорошо знаете Амиранашвили?
Я настораживаюсь. Разговор перестает забавлять меня. Неизвестно, к чему клонит этот парень. А отвязаться от него, скорее всего, будет непросто.
— А вам зачем?
— Мне бы переговорить с ним… Да мы, к несчастью, незнакомы. Может быть, вы поспособствуете?
— Право, не знаю, — церемонно ответила я.
— Да вы не бойтесь! — В тоне Колоскова зазвучал неожиданный напор. — Скажите только: президент корпорации «Полтергейст плюс».
— «Полтергейст плюс» что?
— «Полтергейст плюс» — это название фирмы, — терпеливо объяснил Колосков. — И кстати, не думайте, это не безвозмездно. Всякая работа должна быть оплачена.
— Ладно, посмотрим, — уклончиво улыбнулась я.
— Да чего тут смотреть? — потерял терпение Колосков. — Представите меня Амиранашвили, да еще одну вещь сделаете, совсем простую. И двести баксов ваши.
— Двести баксов? А что за вещь?
— Когда будете писать отчет о празднике, упомяните, что на нем присутствовал Колосков, президент корпорации «Полтергейст плюс». Договорились?
— За двести баксов? Не пойдет!
— Сколько же вы хотите?
— Больше на порядок!
— Да вы чё? С дуба рухнули?
Теперь уж точно пора заканчивать. Я вижу, что мальчик не на шутку огорчен, но и за собой вины не чую. Кто сказал ему, что я журналистка? Думает, умный… Видит на три метра под землей!
— Что ж, ваше дело. — Я вальяжно поднимаюсь и отправляюсь на поиски Давида.
Вслед мне несется: «Постойте, давайте поговорим!»
Давида я застала в обществе крупной красивой дамы в синем бархатном костюме. Он, просияв, оборвал разговор на полуслове:
. — Где ты была? Я искал тебя! Мне стало стыдно. Он меня ищет, радуется моему появлению, а я зубами скрежещу…
— Это Настя, бухгалтер «СВ-фарм», представил он свою собеседницу. — А Марина — моя супруга.
— Мы с вами как-то общались, — своеобразно отреагировала на меня Булыжная, при этом ее взгляд был устремлен на Давида.
— По телефону, — холодно ответила я.
— Ну и что дальше было, Дод?
— Ничего. Как только мы идентифицировали его личность, он сразу исчез с нашего горизонта. Я уже не ожидал его встретить. И вот сегодня, в Рождественскую ночь… — Давид сдержанно усмехнулся.
Булыжная захохотала, пожирая его глазами. В этот момент к нам подошел очередной приятель Давида:
— Дод, неужели это ты?
Доля секунды — и рассеянное выражение лица Давида сменилось радостным:
— А неужели это ты, Гришка? Дальше смех, рукопожатия.
— Познакомься, моя супруга, Марина!
Боковым зрением я уже давно слежу за увивающимся вокруг нас Колосковым. Последняя фраза повергает его в шок — смазливая физиономия покрывается красными пятнами.
«Мужайтесь», — мысленно советую я ему, с трудом сдерживая смех.
— А это Настя, мой бухгалтер.
Гришка — университетский приятель Давида. Остаток ночи мы провели вчетвером. Пили шампанское за счастливые годы юности, вспоминали комичные эпизоды. Я размышляла о том, что рано вышла замуж, и, как следствие, юность быстро закончилась. Но все равно мне тоже есть что вспомнить.
