— Твой пришел, — смеялись сослуживицы.
Он приносил дешевые коробки шоколадных конфет и неуверенно вручал мне. Иногда я сразу отсылала его, иногда вместе шли по бульвару к моему дому. Почти не разговаривали. Я жила тогда своим горем и мало обращала внимания на окружающее.
После каникул меня вызвали в кабинет к директрисе.
— У меня нет слов охарактеризовать ваше поведение, — отчеканила та.
— Что случилось, Галина Васильевна?
— Вы, школьный учитель, извините за выражение, путаетесь с женатым мужчиной на глазах у его дочери. Где ваш педагогический такт? Где человеческая порядочность?! То, что вас бросил муж, не дает вам права разрушать чужие семьи.
* * *
…После уроков он стоял в школьном дворе на своем обычном месте.
— Не появляйтесь здесь больше, — проходя мимо, посоветовала я.
— Почему? — Сразу сник, стал совсем уж беспомощным.
— Не хочу разрушать чужие семьи…
В понедельник Макарова не пришла в школу.
— Где ты была, Света? — спросила я на следующий день.
— На похоронах, папка умер.
— Господи!!! Почему?!
— Он же кодированный. А тут опять нажрался, — солидно объяснила девочка, копируя материнские интонации.
И вот после всего этого является Дод. Смотрит с обожанием, дарит розы, словно переселяет в волшебную страну. Но не успела я даже оглядеться в этой стране, как снова надо собираться назад.
— Нет, не хочу!
Я резко поднялась, села. Взгляд упал на настенные часы — половина пятого. Весь день на диване не пролежишь… В прихожей меня ждала прекрасная картина: посередине в грязной луже валялись ботинки Олега, а сам Олег, стоя на пороге детской, истерически орал на младшего:
— Развел тут бардак со своей мульней, а мы с Денькой убирать должны!
— Я тоже за тобой убираю. — Илюшка, не сдаваясь, пихнул брата в живот.
— Ах ты, малявка. — Олег замахнулся, но раздумал, заметив меня.
Я молчала, подавленная ощущением бессмысленности уходящей жизни.
Дод позвонил вечером следующего дня.
— Марина, я должен объяснить тебе… Возникли проблемы с таможней — срочно пришлось ехать в Питер.
— Но все, я надеюсь, обошлось. — Я старалась говорить приветливо, не слишком официально, но и не слишком радоваться.
— В общем обошлось. По телефону поздравлять тебя не буду. Заеду за вами завтра.
— Во сколько?
— В одиннадцать.
— А куда мы поедем?
— В Звенигород.
Вот, все решил за меня… А хорошо это или плохо? Я задумалась.
— Марина, — позвал Дод. — Почему ты молчишь?
— Прощаюсь со своей независимостью.
— Правильное решение.
По случаю загородной прогулки мальчишки вскочили ни свет — ни заря. Сквозь сон до меня доносились их переругивающиеся голоса. Я открыла глаза: весеннее солнце заливало комнату, в распахнутую форточку пахнуло морозцем, чуть колыхалась тюлевая занавеска. Меня охватило предчувствие счастья.
Еще с вечера я решила, что поеду в Звенигород в джинсах и коротком шерстяном джемпере цвета выгоревшей соломы. Спереди аппликация: темно-зеленые болотные травы, коричневый бархатистый камыш чуть склонились под озерным ветерком. В комплекте с джемпером длинный темно-зеленый, в цвет трав, жакет без пуговиц. В нем-то и было все дело. Когда без пяти одиннадцать Дод позвонил по домофону и дети, на ходу застегиваясь, помчались вниз, я с ужасом обнаружила, что жакет торчит из-под куртки. Ехать в одном джемпере в лес холодно. Надеть жакет, а вместо куртки старую дубленку — испортить себе настроение на весь день. Я вытащила дубленку из шкафа, но тут же с досадой убрала обратно. Придется снимать травяной наряд. А жаль — он мне так идет. Я внимательно посмотрела на себя в зеркало, и в этот миг на мои плечи опустилась… лисья шуба. Рыжий, почти красный мех сливался со вспыхнувшими щеками. Я медленно обернулась: Дод стоял прислонившись спиной к двери.
— Поздравляю тебя с праздником, Марина. Вот, примерь.
Я машинально просунула руки в рукава, машинально застегнула крючки… Не слишком расклешенный, прикрывающий колени свингер. Воротник можно застегнуть на шее, а можно разложить по плечам. Густой пушистый мех блестел даже в нашем полутемном коридоре… Модель не самая модная, но если бы я сама покупала себе шубу, то выбрала бы именно такую. Безумно дорогая, но… это была нужная вещь в нужный момент!
— Как ты смог догадаться? — только и выговорила я.
Дод привлек меня к себе, учащенно дыша, отыскал губами губы. Тело затрепетало в сладкой истоме. Хотелось, чтобы эти властные руки не разжались никогда. После долгого поцелуя я спрятала голову у него на груди.
— Марина, нас ждут. — Это было сказано очень вовремя, потому что через секунду в квартиру вбежал Илюшка.
— Мама, что ты так долго? — требовательно спросил он.
Я видела сына как сквозь толщу воды, не понимала, зачем он здесь. Только в машине оцепенение начало медленно проходить. Проехали центр, замелькали парадные фасады Кутузовского. Давид спокойно вел, непринужденно болтая с мальчиками. Как ему это удавалось? Я закрыла глаза и стала додумывать сцену в прихожей.
— Мам, — донесся до меня голос Олега, и по интонации я поняла, что сын обращается ко мне не в первый раз. — Ты взяла фотоаппарат? Взяла или нет?
Выйдя из машины, я обнаружила, что забыла не только фотоаппарат, но шапку и перчатки. Пришлось повязать на голову шарф, поднять воротник, а руки сунуть в карманы.
Снег горел на солнце как бриллиант, казалось, по лесу тут и там рассыпаны драгоценные камни. Я не спеша шла по широкой березовой аллее среди этой роскоши.
Сперва Денис ни на шаг не отходил от Дода, что-то серьезно рассказывал ему, потом1 не выдержал тон, погнался за братом, полез на дерево. Олег обрадовался: ему тоже хотелось принять участие в разговоре, но он робел Илюшка пытался делать наброски с натуры крепко сжимая в покрасневших пальцах блокнот. Я чуть замедлила шаг, и Давид догнал меня на тропинке, спускающейся к реке.
— Тебе хорошо?
— Нет, Давид, хорошо это не то слово. Другая реальность.
— Завтра я лечу в Стокгольм, Марина. Надеюсь, ты будешь вспоминать обо мне?
— Уже завтра?!
— Это не от меня зависит — дела фирмы.
— А когда ты вернешься?
— Примерно в десятых числах апреля. Но звонить буду каждый день. Сейчас вернемся в город — возьмем тебе мобильный.
— Давид, я не хочу, чтобы ты уезжал. — Я опустила голову, и он, как маленькую, погладил меня по волосам.
— Не будем говорить об этом — будем праздновать. Поедем в ресторан: хорошая кухня, оркестрик, выпьем шампанского.
