– Но давайте вначале выпьем, – предложил он. – За вас, Аделаида!.. За ваше скорое возвращение домой!
Мы чокнулись. Он смело глотнул вина. Я замерла и уставилась на него во все глаза. Женька тоже. Мы были уверены, что сейчас его лицо сведет невольной судорогой… Но Вадим даже не поморщился.
– Приятное вино, – ко всеобщему удивлению, выдал он. – Какой сложный букет!.. Немного смородиной отдает… Ого! чуть-чуть даже хвоей! Интересное вино, никогда такого не пробовал.
Зубы заговариваешь? Не удастся!
– Итак, ваша страшная тайна? – сурово напомнила я.
– То, что я сейчас скажу, наверное, вас удивит…
– Ничего. Нам не привыкать. – Я незаметно подмигнула Женьке.
– Аделаида, вы враждебно настроены ко мне, – сокрушенно заметил Вадим. – Но почему? Еще позавчера мы расстались с вами самыми добрыми знакомыми! И я надеялся… Что произошло за это время? Аделаида, я теряюсь в догадках!
– Слава богу, пока еще ничего не произошло! – перебила я его настырные выспрашивания.
– Давайте все-таки, как это ни трудно, примиримся с вами…
– Ага?! И обменяемся?! Да? Вот что вам нужно!.. Но нет уж, спасибо…
– Аделаида, но в чем же дело?! Мне кажется, я не заслужил такого отношения. Вас словно подменили. Я не хочу скрывать от вас… вы мне понравились!.. И я надеялся…
– Ах вот оно как?!
Боже мой, что я слышу?! Как хорошо-то!.. Пусть еще повторит. Хотя я понимаю, что это всего лишь хитрый ход, но я не могу, не могу сдержать счастливую улыбку. Женька комически закатила глаза.
– И на что же вы надеялись, Вадим?
– На продолжение наших с вами отношений, которые так хорошо начались. И вдруг вы…
– Все ясно! И вдруг облом и никакого обмена!
– Аделаида, давайте оставим сейчас обмен в покое. Я совсем не об этом говорю.
– Как раз об этом! Почему вас так прельщает наш дом?.. А, почему?
– Ну, потому что когда-то это был наш дом, – вздохнул Вадим.
– Что?.. – От неожиданности я поперхнулась и закашлялась. – Повторите… Я не расслышала? Мне показалось, вы сказали: был ваш дом?
Вадим кивнул.
– Вы что, жили тут раньше? Я вас что-то не помню…
– Не я, Аделаида. Сейчас я вам все расскажу… Этот доходный дом построен в 1912 году моим прадедом.
– Ах вот в чем дело?! Вашим прадедом?! – Я, естественно, не поверила ему ни на грош.
Женька сидела к нам боком и внимательно прислушивалась к нашей болтовне. Когда Вадим сказал: «дом построен моим прадедом», она презрительно фыркнула, мол, ну и ну!..
– А вашей прабабкой что построено? Наверное, Исторический музей? – Я повысила голос, чтобы хорошо было слышно и Женьке. – Или Красная площадь?
Женька одобрительно ухмыльнулась.
– Я вам серьезно говорю, Аделаида, – грустно улыбнулся Вадим. – Моя прабабка жила в этом же доме на пятом этаже.
– Выходит, на моем?! Здорово!.. – ехидствовала я.
– У меня остались некоторые материалы из семейного архива. Прадед был тоже Шубин, как и я…
Мне стало ужасно забавно. Вадим определенно зарывался, начинал говорить несусветные вещи. Хотя он вовсе не походил при этом на вруна. Но в этом-то и заключалось его мастерство. В общем, я решила подловить его на какой-нибудь несуразности.
– Хорошо, – сказала я. – Как же ваш прадед строил дом? Что написано в ваших архивах? Взял да построил? Да?
– Нет! Постройке дома предшествовал конкурс проектов. Это была не прихоть деда, а требование московского градоначальника…
– Ага?! Теперь уже деда? – обрадовалась я.
– Оговорился, прадеда. А деду моему тогда было всего шесть лет. По условиям конкурса в квартирах должно было быть от пяти до восьми комнат, передняя, кухня с помещением для хранения провизии, комната для прислуги, ванная и не менее двух клозетов. Конкурс выиграл совместный проект архитекторов Бенуа и Гунста.
Да уж, Вадим врал лихо, как по писаному. Но я не теряла надежды поймать его.
– Допустим, построили! И как же тут все было?
– Очень было прилично. Глазурованная плитка в декоре, витражи, кованые решетки балконов… Даже двери были выполнены по индивидуальным проектам… Мозаичные панно на площадках этажей – своеобразный признак породы здания, во многом сейчас утраченный.
– А вы уверены, что было именно так? Ничего не путаете? Ведь за всем этим глаз да глаз нужен, уход и контроль. Вам так не кажется?
– Вы правы, Аделаида. Все так и было. Подъезды обслуживали швейцары, которые жили в небольших полуподвальных квартирах под парадными лестницами. Швейцары натирали мозаичные площадки постным маслом до блеска, чистили бронзовые и медные ручки и отпирали двери в ночное время.
– Трудно представить сейчас.
– Кроме того, в доме служило более десяти младших дворников и двое старших. Представляете сколько?! На один только дом! Дворники убирали лестницы, подметали двор, чистили ковровые дорожки, мыли окна и витражи…
Вадим начинал говорить увлеченно. Интересно как! – сам выдумывает, и сам же увлекается. Меня его выдумки не трогали ничуть.
– Еще в доме имелись штатные водопроводчики. Кроме своих основных обязанностей водопроводчики чинили кастрюли, утюги, врезали замки и механические звонки.
– Все это, может, и было когда-то. Но сейчас-то ничего этого нет! – Меня вдруг охватывала досада: его не подловишь. – И дом рушится! И водопроводчиков нужно ждать годами!.. А вместо швейцаров в подъезде дежурят бомжи!
– Аделаида, все это легко поправимо, – мягко заметил Вадим. – Помните, как у Арсения Тарковского:
Живите в доме – и не рухнет дом…
– Мне кажется, Вадим, вы это сами только что сочинили, – догадалась я. – Ваш ответ Николаю. А никакой это не Тарковский! Верно ведь, признайтесь?
– Я не поэт, Аделаида. Увы, мне очень не хочется с вами спорить, но это все же Тарковский. Там есть еще такие строчки:
Вот этот дом когда-то домом был,
Вот этот черный ход служил фасадом,
Вот этот хлам именовался садом,
И Римом был сегодняшний Содом…
– Ах, ну конечно же. – Мне стало неловко. – Я вспомнила, да-да!.. В школе проходили…
Вадим нежно улыбнулся.
– В школе мы проходили похожее, Маршака – про ребят, которые забежали, спасаясь от ливня, в подъезд большого старинного дома. И там они повстречали старика, который «подумал, покурил и не спеша заговорил»… И рассказал им историю этого дома. Помните?..
Этаж сенатор занимал,
Этаж – путейский генерал,
Два этажа – княгиня…
– Стойте-стойте, – забывшись, засмеялась я, – сейчас, сейчас вспомню… Я учила его:
