– Ее нэт!
Саша исчезла.
Он ездил в Губернский город, метался по квартирам, паспортным столам. Тщетно… У нее на работе ему ответили: Саша уехала в Кострому. Но и в Костроме о Саше не было помина.
Он вернулся в Москву и стал жить, как жил до встречи с ней: магазины, мебель, семья, предприятие. Все бы ничего, если бы не Елена: она замучила его расспросами, гипотетическими диагнозами, советами, даже настояниями посетить врача.
«Мне надо не к врачу», – вертелось на языке у Дмитрия. Но он в ответ только пожимал плечами.
А через год история повторилась… Они опять встретились случайно, хотя (теперь уже точно!) ни он, ни она не искали встречи. Так, видно, было им суждено. Они встретились в доме мэра Губернского города, куда Дмитрия привели дела. За год Саша стала супругой мэра. У нее была безупречная репутация преданной жены и умной, твердой женщины. О Сашиных способностях в городе ходили почти легенды.
– Только благодаря ей наш мэр выборы выиграл, – усмехались горожане.
– Неужели? А что она делала?
– Занималась пиаром во время его предвыборной кампании. Недюжинная особа.
Дмитрий и так знал: недюжинная. И вот теперь…
…Дмитрий позвонил в Губернский город. Волнуясь, он слушал гудки, раздающиеся в приемной мэра.
– Да? – Он услышал крепкий мужской голос, возможно принадлежащий силовым структурам.
– Скажите, – начал Дмитрий, – как мне связаться со вдовой покойного…
– Зачем? – Голос стал еще крепче и гуще.
– Чтобы выразить соболезнование.
– Зачем?
– Как зачем? – не нашелся Дмитрий.
– Вы кто? Никто? – Голос отключился.
Дмитрий снова набрал тот же номер.
– Да?
– Как мне связаться с Александрой…
– Не звоните сюда больше. – В трубке зазвенели короткие гудки.
– Вот те раз, – сказал Дмитрий. – Очень, очень странно. И тревожно. Надо туда ехать. И как можно скорей.
Но приехать в Губернский город получилось лишь на третий день. На похороны Дмитрий опоздал. Но на похоронах, он это выяснил доподлинно, вдовы покойного уже не было. Где она? Никто ничего не знал толком. Дмитрий видел отца покойного. Это был изможденный долговязый старик, старый рабочий. Отвернувшись ото всех и уткнув лицо в громадные жилистые ручищи, он беззвучно трясся. Старик тоже не знал, где теперь его сноха.
Александра Ивина-Верхоланцева и ее пятнадцатилетняя дочь Ольга бесследно исчезли.
Из Губернского города в Амстердам Дмитрий вернулся в подавленном настроении. Без слов было понятно, что гибель вертолета с мэром на борту просто-напросто подстроена. Исчезновение супруги мэра и ее дочери не оставляло никаких сомнений в том, что все это дело одних и тех же рук. В довершение чуда в Губернском городе за Дмитрием, интересующимся местонахождением супруги покойного, увязались какие-то неопределенные типы, по виду безработные или загримированные под них. Когда Дмитрий заходил в какой-нибудь дом, они ожидали его у входа и делали это не таясь, прямым текстом давая понять, что присутствие его в Городе нежелательно и пора ему, пока цел, убираться отсюда.
Глава 1
– Крутой подъем в начале Рождественского бульвара – память о береге древней Неглинки. Направо уходит Рождественка, названная так по старинному Рождественскому монастырю. Его основала в 1386 году княгиня Мария Кейстутовна, мать героя Куликовской битвы князя Владимира Серпуховского. В Москве тогда открылось сразу несколько монастырей для вдов и сирот воинов, погибших на Куликовом поле…
Жаль, что никто не додумался построить монастырь для вдов и сирот жертв политических игр… Саша бы с удовольствием провела остаток дней за толстой монастырской стеной. С годами ей, наверное, удалось бы отделаться от привычки напряженно и быстро осматривать с ног до головы всех встречных-поперечных.
Вот эти, например. Американизированная парочка: высокие, спортивные, белозубые муж с женой, обоим слегка за тридцать. С ними упакованный мальчик лет шести-семи: щеки цвета арбузной мякоти и фирменная джинсовая бейсболка. Эти вряд ли. Никто в таких делах не станет брать в свидетели собственного ребенка. Но почему женщина так пристально смотрит на Сашу? Неужели сличает с фотографией?..
– В Рождественском монастыре в 1525 году была насильно пострижена в монахини Соломония Сабурова, супруга великого князя Василия III. Они прожили двадцать лет, но их брак оказался бездетным, а князь очень хотел иметь наследника престола. Он задумал жениться вновь, но развод тогда был запрещен, Соломонию уговаривали добровольно уйти в монастырь – она сопротивлялась. Тогда ее постригли насильно. По преданию, Соломония прокляла будущий брак великого князя и предрекла: «Бог отомстит моему гонителю!» От нового брака Василия III и Елены Глинской родился будущий царь Иван Грозный…
…Ах нет, она просто разглядывает сережки. Конечно же ее заворожили серьги с сапфирами – последний подарок Стаса. «Американка» мечтает о таких же, прикидывает на ходу, во что они могут ей обойтись. Она совершенно безобидна. Так, бедняжка, заинтересовалась сережками, что не замечает: ее муж не на шутку увлечен некоей молодой особой в длинном черном пальто. Под глубоко надвинутым капюшоном Саша видит худое с высокими скулами и огромными синими глазами лицо. Девушка словно не чувствует на себе ничьих взглядов. У нее отсутствующий, отрешенный вид, кажется, она чего-то ждет, к чему-то готовится… А что, если она готовится выполнить миссию – задание, полученное от отцов Губернского города? И пальто у нее какое-то странное, старомодное, как у народоволки.
– В доме номер 12, построенном в конце XVIII века, жили декабристы братья Фонвизины. Здесь в 1821 году собиралось тайное общество Союз благоденствия. В декабре 1825 года одного из братьев, Михаила Фонвизина, арестовали и отправили в Сибирь. За ним поехала его жена Наталья. Возможно, она явилась прототипом пушкинской Татьяны Лариной: совсем юной ее привезли из провинциальной глуши в Москву и выдали замуж за генерала, который был намного ее старше. Оставшись «век ему верна», она последовала за ним в сибирскую ссылку…
Американский муж, не выдержав убийственного равнодушия народоволки, наконец-то отвернулся от нее, подошел к жене и положил ей на плечо руку. На отрешенном минуту назад лице мгновенно проступила досада: переиграла. Хотела заворожить неприступностью и… Слава богу, она нормальная женщина – не народоволка и не террористка.
– На углу со Сретенкой скромно притаилась красивая белая церковь Успения Богородицы в Печатниках. Однажды художник Василий Пукирев, живший неподалеку, зашел в Успенскую церковь, где в тот момент происходило венчание богатого старика и совсем молоденькой девушки. Увиденное стало сюжетом картины Пукирева «Неравный брак».
Саша оглядывает лица своих подопечных, но тема неравного брака, кажется, оставляет равнодушными всех. Только худенькая, небрежно одетая женщина начинает что-то быстро шептать своему сыну-подростку. Наверное, сюжет картины пересказывает. Но может, речь у них идет и не о картине, а совсем о другом. Детям, тем более мальчикам, такие темы не интересны, а сейчас, в дни весенних каникул, среди экскурсантов полно детей.
