– Сереж, а зачем вы купили этот дом? – полюбопытствовала Лена.
– Здесь таких домов целый квартал, – заметил Боря. – Интересное местечко.
– Вы его, наверное, скоро сломаете, – не унималась Лена. – И на его месте выстроите какой-нибудь супер? Да, Сереж?
– Здесь нельзя ничего ни ломать, ни реконструировать. – Сергей усмехнулся.
– А-а?! – неподдельно ужаснулась Лена. – Значит, вы так и будете в нем жить?! Я не верю!
– Это поселок Сокол, уникальное место – первый в СССР кооперативный жилпоселок. – Сергей остановился. – Он был построен в 1923 году по проекту архитекторов Веснина и Марковникова. Дома здесь самые разные: одно– и двухэтажные, кирпичные и деревянные, шлакоблочные и из прогрессивного тогда термолита. И жители поселка подобрались тоже самые разные – от рабочих завода «Изолятор» до художников и академиков. А сейчас этот поселок объявлен архитектурным памятником Москвы. Поэтому тут нельзя ничего переделывать.
– И вы будете жить в музейном экспонате? – не поверила своим ушам Лена.
– Нет. Рядом можно строить все, что хочешь, – хитро улыбнулся Сергей. – И мы, конечно, построим себе современный дом.
– А в этом что будет? Просто для красоты?
– В нем будет Катина мастерская. Удобно жить и работать рядом.
– Слушай, Сереж, и сарай – памятник зодчества? Его тоже нельзя ломать?
– Сарай сломать можно. Но только в нем находятся музейные экспонаты, которые я не знаю, куда деть. Они очень громоздкие.
– А что там? – У Лены округлились глаза.
– На этот участок упал мотор и часть крыла от самолета «Максим Горький».
– Как это упал? – удивился Боря. – Когда?
– В 1935 году был парад на Ходынке, и сюда грохнулся самолет «Максим Горький». Это была гигантская машина с сорока пятью пассажирами на борту, которая летела в сопровождении двух истребителей. Один из истребителей решил для красоты крутануть бочку, зацепил «Горького», и тот начал разрушаться в воздухе. Самолет летел над поселком, и от него отваливались куски. Окончательно он упал немного дальше, на улице Алабяна. А моторы, крылья и прочее железо хранятся у старых жителей поселка.
– Улет! – ужасалась Лена. – И ты не знаешь, куда деть мотор с крыльями?
– Нет, – признался Сергей.
– Можешь отдать их мне! – Лена пихнула в бок Борю. – Отдаешь?
– Могу. Бери хоть сейчас. Но только зачем они вам? – Сергей заметил, как Лена толкнула своего спутника. – Мотор, Лен, уже не заведешь.
– А мы постараемся. – Лена лукаво прищурилась. – Правда, Борь?
Сергей невольно засмеялся.
– А правда, Лена, зачем тебе мотор? – спросил Боря.
– Как?! – удивилась Лена. – Тебе он не нужен? Мотор от самолета «Максим Горький»?!
– Ах! Я все понял, – заржал Боря. – Дело в том, что в моей галерее выставлен фюзеляж от немецкого самолета, сбитого под Москвой еще в начале войны. И Лена, видимо, решила, что и мотор можно выставить до кучи. А-ха-ха!..
– А что у вас за галерея? – удивился теперь Сергей. – Военная?
– Художественная.
– А разве старый фюзеляж представляет художественную ценность?
– Ими территории украшают. Например, вкапывают в землю. Получается смотровая башня. Из фюзеляжей делают чертовы качели. И вообще, фюзеляж, особенно от боевого самолета, лишает участок статики, наполняет его энергией и движением.
– Понятно...
Они завернули за угол. Площадка перед домом была выложена мраморными плитами черного и красно-коричневого гранита.
– Напоминает почему-то Мавзолей Ленина, – заметил Боря.
– Правильно, – кивнул Сергей. – Это украинский красный гранит и черный лабрадорит – именно этим материалом, привезенным, кстати, тоже с Украины, облицован Мавзолей на Красной площади. Новый дом мы пристроим под прямым углом к старому. И таким образом, получится дворик.
– Тут вы можете сделать патио, – оживился Боря. – Оно как раз будет выходить на южную сторону.
– Патио? – задумался Сергей. – Что-то типа того... Но я не разбираюсь. Патио, что-то испано-итальянское?
– Точнее – испано-латиноамериканское. Там они представляют из себя длинные открытые галереи, заканчивающиеся декоративными прудами, обрамленные стрижеными растениями или живыми изгородями. И сейчас в старинных гостиницах Испании я видел такие галереи. Безусловно, в наше время у них несколько иное предназначение, но, как и много веков назад, они придают домам особый колорит. У нас внутренние дворики строят редко. А зря! Именно патио могут сделать дом и его территорию оригинальными и стильными – особенно если все это спроектировано хорошим архитектором. Патио лучше, конечно, покрыть, скажем, прозрачным пирамидальным куполом. Все-таки в Москве много осадков.
– Идея, конечно, неплохая. – Сергей задумался. – Это же будет внутренний дворик, объединяющий сразу два дома...
– ...и служащий тамбуром между домом и садом, – подхватил Боря. – И такой дворик можно использовать как оранжерею для выращивания экзотических и теплолюбивых растений. А раздвижные стеклянные двери в сад создадут плавный переход.
– Нужно подумать. Но я, наверное, так и сделаю.
Он раскрыл перед ними белую, дребезжащую стеклами дверь, и Лена с Борей вошли на широкую светлую террасу, пропахшую керосином и антоновкой. На стене уже висели Катины натюрморты. Половые доски неравномерно прогибались под ногами, в частом оконном переплете светились сине-лиловые стеклышки.
– Вот это здорово. – Лена невольно остановилась. – В этом что-то есть. Правда, Борь?! Легкие ажурные зановесочки, цветные стеклышки, а за ними – яблоневый сад. Хорошо как! Я тоже так хочу... Сереж, ты за сколько купил этот дом? Ведь не очень дорого?
– Двести пятьдесят тысяч зеленых. – Он безразлично пожал плечами.
Лена только присвистнула.
Сергей с усилием распахнул тяжелую дверь, обитую войлоком. Из дома послышались оживленные голоса, остро пахнуло застольем.
Навстречу выскочила Катя.
– Сережка ушел и пропал. – Целуясь с Леной, она внимательно разглядывала Борю. – Вы, конечно, удивлены нашей покупкой?
– Сергей нам уже рассказал, – засмеялась Лена. – Но тут так интересно!
– Все получилось очень неожиданно, – взволнованно поведала Катя. – Вообще-то мы подбирали квартиру. Рассматривали еще коттеджи в ближнем Подмосковье. А у Сережки ведь остались еще знакомства в риелторстве. И тут как снег на голову – предложили дом в Соколе. Если завтра же не возьмем, он уйдет. Мы в тот же вечер сорвались смотреть. Оказалось – пожилые люди, старые «соколяне», не способные по возрасту жить в частном доме. Мы и взяли его. Была не была! К тому же мне хотелось иметь мастерскую. И теперь вот думаем, чего тут делать дальше.
