— На какие башли? — осоловело выкрикнул Гришка.
— Да это недорого, — объяснил Саша. — Проживание уже оплатили. С собой что-то надо взять и дорога — примерно пятьсот баксов.
— Ты чё? — возмутился тот. — Выложить за эту ерунду тысяч двадцать?! Меня Светка за Можай загонит!
— Я тебе одолжу.
— Одолжишь? А чем отдавать? Не поеду я никуда!
— Слушайте, — перебила я Гришку, — кажется, я знаю, где можно раздобыть деньги.
— Где?
— У Карташова!
— И Карташову отдавать придется, — мрачно констатировал Гришка.
— А он может дать? — Саша не разделил моего энтузиазма.
— Скажу, надо вырывать клиента из привычной среды, а то он назад оглядывается, того и гляди к своим переметнется.
— Ну что ж, попробуй, — довольно вяло согласился он.
Гришка не вмешивался. Было видно, что вся эта трагикомедия, не успев начаться, уже изрядно измотала его.
— Вот тут останови, — показал он Саше. — Пойду куплю чего-нибудь.
И мы остались одни. Саша пересел назад, обнял меня:
— Устала?
— Были б только результаты…
— Будут результаты, не переживай… В среду мы уже улетаем.
— Не говори об этом: я расслаблюсь и испорчу все.
— Вот именно: расслабься.
— Нельзя. Гришка выйдет из-под контроля. А с другой стороны, он тоже как натянутая струна.
— Ну, сейчас выпьет — успокоится.
— Успокоится, тем более больше будет шансов проболтаться.
— И ты успокойся. — Он целует меня, но я почему-то совсем не успокаиваюсь, а даже наоборот.
Гришка вышел из супермаркета с литровой бутылкой «Путинки» и стеклянной баночкой маринованных шампиньонов.
— Ты что, совсем плохой? — поинтересовался Саша. — Сейчас примешь дозу и начнется!
И начнется! Содрогнувшись внутренне, я выскакиваю из джипа и несусь в магазин. Покупаю два килограмма антрекотов, тушенку, замороженные овощи, бутылку подсолнечного масла, торт. Пусть ест, пьет и спит, а я буду раскачивать диван! Недаром уже давно считается, что женщины — сильный пол!
Пока я жарила антрекоты, мужчины болтали в комнате. Лучше бы не болтали. Поиграли бы в шахматы, посмотрели телевизор.
— Саша, иди сюда! — не выдержала я наконец, про себя отметив, что реплика довольно-таки подозрительная. Почему Саша, а не Гриша? А правда, почему? — Как ты находишь нашу квартиру?
— Очень уютно… Может, тебе помочь?
— Достань, пожалуйста, из шкафа тарелки. Хлеба нарежь.
За почти праздничным столом мы пьем за наше счастье, благополучие, чуть ли не за любовь до гроба. Гришка пьет радостно, Саша спокойно, а я — еле-еле. Со студенческих лет не пила водки. Сначала она обжигает горло, потом — мозги. Гришка торопился разлить по второй, но я прикрыла ладонью стопку:
— Мне не надо… Ну ладно, совсем чуть-чуть.
Но тут в дверь позвонили.
Господи, неужели Карташов? А кто же еще! Да чего волноваться-то — все в порядке! Вот Гришкин друг пришел на наше счастье порадоваться. Я стол накрыла. Пусть видит — стараюсь!
На пороге я очень своевременно вспоминаю, что Карташов теперь у нас Лешик.
— Познакомься, Гриша, это мой муж Алексей. Бывший муж… — пытаюсь разыгрывать замешательство.
— Мне пора, — равнодушно бросает Саша, и мы оказываемся втроем на кухне.
Я стараюсь не смотреть на Гришку, но и так понятно: от ужаса он ни жив ни мертв.
— Так вот какого ты себе нашла! Гуся… — со сдержанной угрозой произнес Карташов.
Гришка открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл — привычно уже осекся.
— Не смей так называть моего Гришеньку! — Я топнула ногой.
— Бросила, променяла, — продолжал Карташов горестно.
— Если вы, — все-таки осмелился подать голос Гришка, — так переживаете, то я со своей стороны готов…
— На что ты готов?! — рассердился Карташов.
— Уступить ее вам…
— Гриша! — перепугалась я. — Как не стыдно! Ты говоришь обо мне как о товаре.
— Да, ты, Лиза, — засуетился он, — отрада моих очей. Как усталый путник…
— Что он мелет?!
— Это мы так с Гришенькой разговариваем… О чувствах говорим.
— О чувствах?.. Нечего тут! Заморочил бабе голову, понимаешь ли, а теперь — о чувствах… Да ты знаешь, какой она человек?! А баба какая?! — Карташов чмокнул кончики толстых красных пальцев. — Отпад!
— Ты присядь, Леша. Пообедай с нами.
— Да можно и пообедать…
Гришка молча, трясущимися руками разлил по стопкам водку.
— Ну, за знакомство, — предложил Карташов.
Я чуть не подавилась, а Гришка, поставив пустую стопку на стол, сразу убежал в комнату:
— Не буду вам мешать.
— Ну, блин, козел! Фуфло, урод… — без остановки повторял Карташов, поглощая мои антрекоты. — Ты мобильник приобрела?
— Приобрела.
— Ну, позвонишь, скажешь номер. Вот премия тебе, как обещал… И пора мне, пожалуй, сваливать отсюда.
— Как сваливать? — протестую я. — Нам поговорить надо.
— Ну так говори.
— Лучше на улице.
Я накинула полушубок, взяла сумочку.
— Зайчик, я скоро вернусь.
— Пожалуйста, пожалуйста… — жалко улыбнулся из комнаты Гришка. — Приятно было познакомиться.
— Взаимно. — Карташов, прямо скажем, на высоте.
Посмотрим, как ты запоешь, голубчик, когда услышишь про денежки.
— Сколько-сколько? — недоверчиво переспросил он.
— Самый минимум — тысяча баксов.
Карташов поперхнулся… Дело важное, он боялся поставить его под угрозу, но сумма показалась ему запредельной.
— А поменьше никак? — спросил он неуверенно.
— Да это только на дорогу!
— Ладно, вечером позвонишь, скажу, будут деньги или нет.
— Позвоню-позвоню. — Я искренне улыбнулась, просто кожей ощущая его смятение.
Я понаблюдала, как карташовский «опель» выехал со двора, потом достала мобильник и позвонила Саше — обновила его подарок.
— А ты знаешь, кто приходил?
— Конечно. Твой муж.
— А вот и нет! — Я засмеялась. — Это Карташов. Хотел, чтобы Гришка приревновал меня…
— Ну и?
— Чуть не испортил все дело!.. Гришка перепугался и говорит: если вы так страдаете…
