Последний урок наконец-то закончился, и мы с Викой поплелись домой. На полдороге я сделала ценное открытие: оставила дома ключи. Придется ехать в мамину клинику. Вика для приличия немного покривлялась, но потом поехала со мной. Это всего несколько остановок, но одной все равно скучно.
Вика, конечно, хорошая девчонка, и геометрию списывать дает, но с Настей ее не сравнить. С Настей мы как родные, как сестры. А видимся редко: от Бутова до «Пролетарки» ехать полтора часа. Хоть подземкой, хоть на машине. Правда, мама обещала, что, когда я стану взрослой, смогу жить в нашей старой квартире. Сама она там жить ни за что не хочет. Ну и пусть! А я совсем не против.
— Я тебя на улице подожду, — предлагает Вика. Понятно. Ее пугает суперприкид маминого заведения. Вика-то наша три дня в Москве, полгода как из Челябинска. — Давай я пока колы куплю.
— Купи по хот-догу, сухариков и мороженого. — Я протягиваю подруге деньги, надо же как-то ее отблагодарить за то, что съездила со мной.
Мамин кабинет на третьем этаже. На дверях табличка: «Врач-косметолог Елизавета Дмитриевна АРЕТОВА». У дверей очередь. Три грымзы, и одна вдобавок с мужиком. Если я и пошла бы в такое место, то обязательно бы ото всех скрыла. А эта курица еще и мужа с собой приволокла.
— Милочка, здесь очередь! — заверещали тетки, увидев, что я направляюсь к двери.
Через некоторое время из кабинета выползла еще одна старая жаба с зареванным лицом, и очередь с новой силой накинулась на меня:
— Вы тут не стояли!
— А чего мне тут стоять? — Я смотрю тетке прямо в глаза. «Хотя, конечно, — думаю я, — все тут будем». — Я только ключик возьму…
— Девушка, вы уж недолго, — противно тянет тетка с мужем. — Мы второй час сидим.
«И сидите! Красота требует жертв», — успокаиваю я их, естественно, про себя.
— У меня нет ключей. — Мама удивлена. — Я домой всегда последняя прихожу.
— И что мне теперь делать?
Мама беспомощно достает телефон, звонит Саше. В конце концов мне предлагают отправляться к Вике и ждать у нее до семи. К этому времени они успеют вернуться домой, собраться и заехать в «Перекресток».
— Идешь в гости, не забудь купить что-нибудь к чаю, — советует мама.
— А ты не забудь собрать мои вещи, — напоминаю я.
А то она точно забудет. Вечно все забывает!
До семи часов я проскучала у Вики. Она жуткая сплетница, перемыла кости всему классу, а потом завела свою любимую песню про акции. Акции эти — явная хрень! Купи четыре — пятую получи в подарок! Каждый месяц разные компании устраивают такие штуки, и Вика всегда в курсе этой чухни. Как будто неясно, что бесплатно тебе никто ничего не даст. Не дураки же в этих компаниях работают!
Но Вика спорит. В мае, например, она рассчитывает подключиться к МТС. Тариф недешевый, зато они пришлют в подарок какие-то мелодии и картинки. Дальше в очереди стоят порошок и краска для волос. К порошку прилагался набор непонятных, зато дармовых щеток, к краске — косметика. Про косметику она не успела рассказать — за мной наконец зашла мама, и мы отправились в гости.
Ехать оказалось недолго: по Кольцевой дороге до Минского шоссе, там две минуты и уже поворот на Перепелкино. Саша порылся в карманах, нашел адрес: лоханское семейство проживало в доме восемь по улице Старых Большевиков. Из-за глухого дощатого забора неслись душераздирающие детские крики, их перекрывали Гришкины вопли:
— Варлаам, замочу!
Мама улыбнулась:
— Гришка в своем репертуаре! А поехали домой…
Но Саша уже нажимал кнопки домофона:
— Свет, открывай!
От калитки к дому тянулась мощенная булыжником дорожка, справа и слева от нее простирался бесконечный газон, а вдоль забора росло несколько корабельных сосен. По газону носились разновозрастные дети и собаки, а Гришка, по всей видимости, пытался прекратить их беготню.
— Варлаам! Я кому сказал! — Гришка ухватил за шиворот пацана лет двенадцати.
— Папа приехал. — К Саше подбежал худенький мальчишка в бейсболке и джинсовке.
— Астерий?! Неужели ты?! — обрадовался Саша.
— Господи, кто это? Кто это такой? — испуганно спросила меня мама, отступая к калитке.
— Не видишь? Сашин сын.
— Как он сюда попал? — Мама вцепилась в меня.
— Может, Гришка взял его на воспитание по старой дружбе? Да мы сейчас спросим у него.
— Подожди. — Мама оглянулась на калитку, но пересилила себя и быстро зашагала к дому. — Свет, — позвала она, — мы тут привезли продукты кое-какие.
— Давайте сюда! — крикнула Светка из недр дома.
Мы двинули на голос и скоро оказались в кухне. Нефиговая кухня в Гришкином коттедже — как школьный класс. И ремонт евро — правда, слегка почиканный. Я вспомнила: коттедж-то этот они купили, и, значит, кто-то в нем раньше жил.
— Свет, а чьи там дети гуляют? — спросила мама, ставя на стол пакеты.
Светка — откормленная никакушка в бирюзовой растянутой футболке — уныло запихивала гостинцы в холодильник.
— Как чьи дети? — сонно переспросила она. — Мои.
— Что, все?
— А, еще мальчик приходит соседский. А то у нас мало своих!
— Соседский? — уточнила я. — Он тут рядом живет? С родителями?
— Отца вроде нет. С матерью. Я ее пару раз видала. Имя какое-то чудное…
— Леонарда? — подсказала мама.
— Точно. — Светка будто начала просыпаться. — А ты откуда знаешь?
— Это Сашина первая жена. — Я ответила за маму. Конечно, ей это все очень неприятно.
— Надо ж… — Светка для вида хмыкнула, хотя на самом деле не очень-то удивилась. На самом деле таким, как она, на весь мир плевать! — Ну, идите наверх, я вам там комнаты приготовила. Переоденетесь и быстро сюда. Готовить надо, мужики жрать хотят!
Она говорила: мужуки.
— А чего готовить? — спросила я.
— Салаты резать, мясо тушить, селедку чистить.
— Так это мы до завтра не успеем!
— Я и говорю, давайте быстрей.
Ну, прикол! Позвала в гости, и мы же в поте морды обязаны ей готовить. Но я молчу. Мама все равно меня не поддержит. Злюсь про себя… Ничего не скажешь, хороши гостеприимные хозяева! Хоть бы комнаты она нам показала! Поднялись по какой-то лестнице, угодили в мансарду. Блуждали-блуждали по этому их фраерскому коттеджу, еле нашли! Две одинаковые комнаты рядом, между ними ванная.
У себя я первым делом повалялась на кроватке (ничего, не умрут пока с голода мужуки!), потом пошла в душ. И когда уже вытиралась, услышала, как мама грузила Сашу:
— Ты всегда говорил, что твоего сына Борей зовут…
