– Я звонил. У нее выключен аппарат.
– Тогда... Ты только не вмешивайся, пожалуйста!
– Начинается! Предупреждал же меня Степан!
– Николай!.. Коля, ты понимаешь, она уже взрослая...
– А что за друг у нее? Кто-то из нашего поселка?.. И когда она успела только?!
– Это секрет. – Я села в кровати и приложила палец к губам. – Тайна. Стася просила никому не рассказывать.
– Он наркоман? Преступник?
– Фи, Николай Николаевич! Какие у вас шаблонные представления о молодежи! Он финансовый журналист!..
– Ты уверена?
– Абсолютно. Но если ты мне не веришь, можем вместе пойти поискать ее.
– Так было бы лучше... А то Насте уже кажется, что я ее преследую.
– А так будет казаться, что мы преследуем ее на пару.
– Одевайся, я тебя буду ждать внизу.
Быстро натянув платье, я кое-как припудрила лицо и прошлась по ресницам старой, случайно завалявшейся в сумке тушью. Хорошо, что в темноте Соломатников не увидит моего постаревшего, осунувшегося лица.
А хоть бы и увидел – какая разница?
39
– Поедем на машине, – предложил Соломатников.
– А ты полагаешь, нам придется далеко ехать?
– Не знаю.
– Для начала надо еще раз наведаться к Стасе домой. Может, пока мы тут снаряжаем экспедиции, девчонка вернулась к себе и преспокойно уснула.
– Это был бы лучший сценарий!
– Надейся на лучшее, а готовься к худшему!
Я весело цокала каблуками по асфальтовой дорожке коттеджного поселка. Получасовая передышка, удобная постель и контрастный душ подействовали на меня замечательным образом. Я чувствовала себя свежей, энергичной и почти что жаждущей приключений.
Правда, насчет последнего я все-таки сомневалась...
– Ты так легко бегаешь на каблуках. – Соломатников слегка придержал меня за локоть.
– Нет ничего проще!
– Не устаешь?
– А я быстро восстанавливаюсь! Какие-то полчаса в корзинке воздушного шара.
– Хорошо отдохнула?
– Кто придумал такую смешную кроватку?
– Один чудак. Чтобы внести ее в дом, пришлось даже высадить окно. Она ни в одну дверь не пролезла.
– Не проще ли было собрать ее на месте?
– Кровать цельная. Ее сплели на заказ в Таиланде.
– В корзинах, – вспомнила я, – в старину носили младенцев. Кажется, святого Иосифа подкинули в дом фараона в обыкновенной плетеной корзинке. И ты в этой корзинке спишь, как подкидыш?
– Изредка. В основном, когда ночую здесь, я ложусь в кабинете на диване... А я думал, кровать тебе понравится.
– Почему?
– Женщины, как правило, падки на экстравагантные вещи.
– Женщины, как и мужчины, бывают разные. Ты не замечал?
– Я по жизни не так много общался с женщинами. Поэтому, должно быть, плохо их понимаю. Вот объясни, куда могла деться Настя? – спросил он с неожиданным пафосом.
Мы подошли к дому номер восемнадцать. Красный кубик тонул во мраке.
– Может, она все-таки спит? – продолжала настаивать я.
– Сейчас увидим... Да как же?! Ворота нараспашку! Как можно так поступать?! Уйти, бросить дом незапертым...
– В чем-то Стася совсем еще ребенок.
– А полчаса назад ты уверяла, что она взрослая, самостоятельная девушка и не надо вмешиваться в ее дела.
– Ворота хотя бы прикрой!.. А вдруг она от любви потеряла голову? Это с каждым может произойти.
– С каждым-то вряд ли.
– Например, с тобой не может?
– Зачем ты сразу переходишь на личности?
– Я хочу понять! Вот ты, допустим, был влюблен в меня в юности. Но голову не терял, не так ли?
– Ну до такой степени, чтобы оставлять открытыми двери, нет.
– Жаль, – протянула я разочарованно. – Мне бы хотелось, чтоб кто-нибудь ради меня совершил безумство.
Так и не заперев ворот, мы прошли в дом и остановились на пороге.
– Никого нет, – вздохнул Соломатников. – Пустота.
– Может, пройдем по дому, посмотрим?
– Где тут смотреть? На первом этаже точно никого.
– Поднимемся на второй.
Стася не только не заперла ворота, но и не закрыла окна. Через распахнутую балконную дверь в дом рвался ветер. В спальне легкая, как сеть, штора надулась парусом.
Повсюду были видны следы смятенного бегства хозяйки.
На незастланной кровати валялись кружевные трусики, белые джинсы, сарафан и прозрачная туника. Бархатные вечерние туфельки грустно пылились посреди комнаты. Рядом с ними я обнаружила шелковую театральную сумочку, черную, расшитую стразами. Должно быть, старинную, ручной работы.
Возле зеркального шкафа-купе были грудой свалены коробки от обуви.
На туалетном столике осталась незакрытой пудра-рассыпушка. Тюбик губной помады скатился под стол. А на спинке стула безжизненно повис фен, не выдернутый вдобавок из розетки...
Я машинально нагнулась и подняла помаду. Цвет оказался морковным. Стасина мать Ольга тоже любила эти тона.
– С самого начала было ясно, что ее тут нет, – раздраженно заметил Соломатников. – Зря протаскались только. Идем!
– А вот и не зря! – Я с улыбкой кивнула на гламурный хаос. – Теперь мы точно знаем, где наша беглянка.
– Ну и где?
– Не видишь? На свидании!
– Да вижу!.. Что за охота болтаться черт знает где по ночам?
– Это ее личное дело!.. Пойми, Стася прекрасно справится без нас и наших дурацких советов.
– Ну уж нет! Я намерен дождаться ее возвращения и сказать ей...
– Все, что ты о ней думаешь! – Отодвинув на край Стасины тряпки, я прилегла на кровать. – Спать хочется... Ужасно хочется спать.
– Вот и хорошо! Ты поспи, а когда она придет, я тебя разбужу. Надеюсь, ты меня поддержишь?
– В каком смысле?
– Ну скажешь ей как женщина женщине, что бегать ночью по кустам – невысокий класс. Кстати, а почему она не позвала его в гости?
– У них все сложнее, – объяснила я.
– Как у нас? – Он сел рядом со мной на кровать и бережно положил мою голову к себе на колени.
– А как у нас?
– Никак. Я пошутил. Хотел посмотреть на твою реакцию.
– О’кей.
Я закрыла глаза.
40
– Тетя Мила! Ты слышишь меня?.. Тетя Мил! Да вставай, тут такое произошло!
