– Что будем делать? – широко улыбаясь, спросила администратор салона. – Пилинг? Массаж? Могу маски вам рекомендовать – новейшие, ультрасовременные.
– Я бы предпочла обсудить предстоящие процедуры с косметологом, – ответила я решительно и сухо.
– Вы объясните, чего вам надо. – Улыбка медленно сползала с лица администратора.
– Имитацию аллергической сыпи.
– Простите, что?
– Имитацию аллергической сыпи! И побыстрее, у меня дефицит времени.
Косо посмотрев на меня, администраторша потянулась к мобильному.
– Ань, тут одна сумасшедшая просит сделать ей имитацию аллергической сыпи. Возьмешься?.. Да не знаю, аферистка какая-то, наверно... Мы не оказываем такие услуги! – сказала она, грозно глядя на меня. Я скроила трагическую мину и молитвенно сложила на груди руки. – Вон просит-умоляет, – продолжала администраторша в трубку. – Да ладно тебе, берись! С вас триста долларов, девушка. Деньги вперед.
Аня, белесая худосочная девица, не произнося ни слова, принялась за работу. Она искренне считала меня аферисткой и всем своим видом старалась показать, что не желает иметь со мной ничего общего.
От нечего делать я вспомнила, что про имитацию аллергической сыпи читала у Солженицына. На блатном жаргоне она называлась «мастырка». «Мастырку» делали себе заключенные, когда хотели разжалобить или, наоборот, испугать начальство. Например, при отправке на дальний этап.
А кого хочу разжалобить я? Просто абсурд, выкручиваюсь перед собственной секретаршей! И зачем?.. Во всем этом безобразии виновата Стася. Стася и Соломатников втравили меня в этот детский сад. По идее я должна их ненавидеть.
– Мужчина, я же вам сказала русским языком! – Свирепый голос администраторши заставил меня вздрогнуть. Судя по громкости, митинговала она непосредственно под дверью косметического кабинета. – Нельзя сюда! Здесь дамам оказывают косметические услуги!
– Сидите спокойно! – попросила Аня брезгливо.
– Да я на минутку, – настаивал мужчина. – Нам только посмотреть. Войдем и сразу же выйдем.
– Куда вы лезете?! – вознегодовала администраторша, и я услышала, как в кабинет распахивается дверь.
Боясь праведного Аниного гнева, я на этот раз не пошевелилась.
– Что я вам говорил?! – победоносно воскликнул Соломатников, указывая на меня. – Это она, вот смотрите.
– Вы из милиции? – обрадовалась Аня.
– Отнюдь! – улыбнулся Соломатников. – Вместе с этой дамой я представляю секцию элитной дамской одежды. Мне кажется, дорогая, – продолжал он, обращаясь ко мне, – будет лучше, если на подписании сделки ты появишься в чем-то строгом и элегантном. Твое платье, безусловно, очаровательно. Но как говорится, положение обязывает!
– Не твое дело, – хотела ответить я, но промолчала под суровым Аниным взглядом.
– Мне все ясно, – подала голос спутница Соломатникова. – Без проблем! Мы создадим для вашей дамы соответствующий имидж.
– Прекрати! – закричала я, не удержавшись. – Как-нибудь обойдусь без твоей дурацкой помощи!
– Вы будете сидеть или дергаться? – осведомилась Аня тихо и зло.
– Все в норме, дорогая!.. – Будто не слыша моих возмущенных возгласов, Соломатников подмигнул мне и вышел из кабинета, бросив меня на съедение окончательно озверевшей Ани.
44
– Давайте выбирать! – Как следует намастыренная, я сидела на песочном кожаном диване. Вокруг толпились продавщицы элитной женской одежды. – Вы какие марки предпочитаете?
– Нина Риччи, – с интонациями Снежной королевы ответила я. После часа, проведенного в обществе высокоморальной Ани, настроение у меня испортилось окончательно.
– А! Маленькие черные платья, – обрадовались девушки.
– Что?!! Черные?! В такую жару?!
– А как вы отнесетесь к желтому костюму от Сони Рикель?
– К желтому? Категорически отрицательно.
– Да нет проблем! Тогда примерим вот этот розовый, атласный. Мариэлла Бурани – авторский дизайн. Кожаная лаковая отделка – это же хит сезона!
Я постаралась изобразить недовольство. Но костюм выглядел до того соблазнительно, что недовольство против моего желания уступило место любопытству.
– Давайте попробуем, – авторитетно, но мягко предложила та девушка, которую Соломатников приводил с собой в косметический кабинет.
– Хорошо. – Я все-таки снизошла. – Только бы мастырку не попортить.
– Что-что? – быстро переспросила продавщица. – Что вы сказали?
– Нет, ничего.
– Идем, девочки.
Оставшись в комнате одна, я, ни на минуту не забывая о мастырке, стянула с себя серенькое льняное платье и облачилось в грязновато-розовое создание высокой моды. Для делового оно было, пожалуй, слишком гламурным, особенно казалась таковой широкая, чуть выше колена юбка. Но, черт возьми... я уже сто лет не примеряла таких элегантных вещей! К тому же розовый цвет удачно перекликался с моими серо-карими глазами, которые в минуты нежности Вадим называл фиалковыми. И если бы не мастырка...
– Я покупаю, – крикнула я, обращаясь к неплотно закрытой двери. – Сколько с меня?
– О, как вам идет! – Продавщица с улыбкой Моны Лизы застыла на пороге. – Как освежает! Бесподобно!
– Если вы не против, я в нем и поеду.
– Само собой. Он же ваш!
– Так я не поняла, сколько заплатить? Вы не назвали сумму.
– Все уже оплачено, – с обезоруживающей мягкостью объяснила продавщица. – И этот костюм, и Нина Риччи, и Соня Рикель.
– Оплачено? Кем же?
– Так вашим мужем.
– Ах, моим мужем? – Я заревела, как разбуженная в разгар зимы медведица. – Опять этот муж?! Да как он смеет?!
– Делать подарки своей жене, особенно покупать наряды, – священное право каждого мужчины!
– Ах, священное право?! Да вы знаете, что все это из-за него?! Это он во всем виноват! В мастырке...
– Ничего удивительного! – Лицо продавщицы дышало нежностью и спокойствием, как солнечное майское утро. – Он виноват и хочет загладить свою вину. Не будьте жестокой – дайте ему шанс. – С этими словами она вручила мне пакеты с маленьким черным платьем от Нины Риччи и желтым костюмом от Сони Рикель.
45
– Теперь ты во всеоружии, дорогая. – Одарив меня восхищенной улыбкой, Соломатников распахнул дверцу BMW.
– Хотя бы не разговаривай со мной в таком тоне, – взмолилась я.
– В каком именно?
– В семейном! «Дорогая!» Тоже мне нашелся...
– Да я всего лишь репетирую роль! Вживаюсь в образ – специально для твоих сослуживцев, – сдержанно объяснил Соломатников. – Заботливый муж поддерживает приболевшую супругу.
