Розовую Мариэллу Бурани я с удовольствием отправила в помойку. Туда же последовали желтый костюм от Сони Рикель и маленькое черное платье от Нины Ричи. Эти вещи барби переслала мне через Стасю.
Стася примчалась к нам с вытаращенными глазами. Рассказывала: скандал был на весь поселок. Соломатников, ни о чем не подозревая, пригласил девочек, устроил рандеву. И вдруг во втором часу ночи у ворот его коттеджа притормаживают аж несколько машин. Кого там только не было: юристы, журналисты, фотографы.
Криминала накопали целую гору. Во-первых, Соломатников пользовался услугами несовершеннолетних девиц. Во-вторых, у этих девиц-молдаванок не было никакого вида на жительство.
В-третьих, дом. Ну это вообще отдельная тема. Деньги на его покупку Соломатников частично украл из банка, а частично позаимствовал у барби – продал принадлежащие ей акции одной известной нефтедобывающей компании, а она, как говорится, относительно этого факта пребывала в счастливом неведении. В общем, он ее попросту обокрал.
Дальше – сам факт супружеской измены. У них, оказывается, в брачном контракте было прописано, что сторона, нарушившая обет верности, должна платить неустойку.
Кажется, там у него и наркотики накопали. В общем, букет.
Барби это все запротоколировала как надо. И даже перед журналистами выступила с обвинительной речью. Заявление для СМИ это называется.
– Ну это уж точно перебор, – заметила я.
– Перебор?! Много ты, тетя Мил, понимаешь! Это же пиар, реклама банка.
– Нет, это антиреклама, – настаивала я. – Кто же в такой банк, где воры работают, денежки свои кровные понесет?!
– Эх, тетя Мил, отстала ты от жизни!.. Ты хоть знаешь, сколько их, банков этих, расплодилось теперь?!
– Много.
– Вот именно! Надо хоть как-то на себя внимание обратить. История семейства Мирчук – Соломатникова – она так понятна, так близка нашему народу! Это же «Санта-Барбара» в урезанном виде!
– Вот я и думаю, зачем выставляться народу на посмешище?
– Ты не думай! Это все непросто. О них поговорят-поговорят – и забудут. Но название банка осядет в мозгах у людей. Потом – бац! Услышат знакомое. А раз знакомое, можно доверять. Ты бы знала, с каким довольным видом Мирчук явилась ко мне отдавать твои пакеты.
– В лицо швырнула?
– Нет, зачем же? Очень аккуратно положила на столик. Привет тебе передавала. А особенно – Вадиму Георгиевичу. Наверное, втюхалась в нашего Вадимчика по самые уши. Толстая корова!
– Почему сразу втюхалась? Может, она ему просто по-человечески благодарна.
– Может быть, – фыркнула Стася. – Только непонятно, зачем она выпытывала у меня его мобильный и еще как бы невзначай спросила, не хочет ли он перейти на работу к ним в банк.
– Может, она хотела его отблагодарить, – предположила я, внутренне замирая от нехороших предчувствий.
– А может, хотела поделиться с ним воспоминаниями о том, как застукала вас с Николаичем?
– Стася, перестань.
– А Вадимчик так ничего до сих пор и не знает?
– Ему и не надо.
– Это ты так думаешь. А спроси Мирчук...
Неделю я жила в постоянном страхе. Все время хотелось спросить: она звонила? Ты уже знаешь?
Но свое беспокойство я тщательно скрывала, и, кажется, Вадим ни о чем и не догадывался. Напряжение первых дней стало понемногу спадать, когда однажды ранним утром в нашей спальне резко зазвонил телефон. Вадим приподнялся, открыл глаза, потом перевернулся на другой бок и снова провалился в объятия Морфея.
Я с ужасом и надеждой схватила телефонную трубку. Надо обмануть барби – запудрить ей мозги. Или, наоборот, – броситься в ноги, просить прощения. Ведь есть ради чего! Никогда мы с Вадимом не были еще так счастливы. Никогда между нами не было такой гармонии, такого тепла. А стоит ей сказать одно слово...
Она, конечно, может наплевать на все мои просьбы. Еще как может! Ответит: око за око.
Но я же ничего не разрушала в их семье! И домик с видом на Нил был куплен задолго до моего появления. Если уж на то пошло, Соломатников и мне навешал лапшу на уши. Врал напропалую! Я о вас думал, рассматривал ваши фотографии... А может, и правда думал. Ведь в юности он и в самом деле был влюблен в меня. Он помнил такое, о чем уже не вспоминали ни Вадик, ни я... А ведь я могла тогда выйти замуж за Соломатникова. Элементарно могла бы выйти. И значит, Вадик спас меня от этого ужаса. Он меня спас, а я его предала. Или чуть не предала...
Вихрь мыслей мешал мне понять, о чем говорят в трубке.
– Алло! Повторите, вас плохо слышно.
– Людмила Александровна, это Вера. Вера Рассказова. Вы не узнали меня?
– Ну что ты, Верочка, конечно, узнала. Тут просто помехи на линии.
– Людмила Александровна, у нас случилось несчастье. Просто ЧП.
– Какое? Скорее говори.
– Кушакова погибла. Помните, та красивая блондинка. Ирина Витальевна.
– Боже милосердный! Как же так? Автокатастрофа?
– Хуже! Поехала посмотреть, как идет строительство ее загородного дома, а там ей на голову что-то рухнуло. Врачи говорят, скончалась на месте, не приходя в сознание.
– Ужас какой!
– Нам похороны придется взять на себя. Муж в запое. Сыновья маленькие еще. Старшему четырнадцать недавно исполнилось.
Я вспомнила, что сыновьям Мирчук и Соломатникова тоже по четырнадцать лет, и мои мысли тотчас утекли в другое русло.
Миновал месяц, и я почти совсем успокоилась. Мы жили тихо и замкнуто. Не ходили в гости и никого не приглашали к себе. Один раз выбрались в кино, съездили на машине за город. А в основном сидели дома, смотрели по телевизору какую-нибудь муру, а чаще всего ничего не смотрели, а просто разговаривали.
Мне нравилось, что, возвращаясь домой, Вадим первым делом отключал мобильный. Я охотно следовала его примеру. По городскому нам практически никто не звонил. Поэтому мне стало особо не по себе, когда однажды вечером незнакомая дама с красивым контральто попросила к телефону Вадиму Георгиевича.
Конечно, это не барби, соображала я лихорадочно. Но очень возможно, что ее человек. Гонец. Посланец.
– Вадим Георгиевич, я хочу передать вам интересные видеоматериалы...
А на видеоматериалах я намастыренная целуюсь с Соломатниковым. Она вполне могла заснять этот момент – «Голубые небеса» как пить дать напичканы камерами и всякой техникой.
– Люда, нас с тобой завтра приглашают в гости. Ты как?.. Пойдем?.. – Я молчала. – Ты не хочешь?
– Кто нас приглашает, Вадим?
– Угадай!.. Голос не показался тебе знакомым?
– Нет... А она кто?
– Ну вот, а еще вокалистка. – Муж добродушно потрепал меня по плечу.
