Покинув дом Джейн Колхаун, Шарлотта могла думать лишь об истории, которую только что поведала ей Джейн. Да, злость и обида Пэтси вполне понятны; понятно даже и то, что в своем горе она винила Лоуэлла — но не до конца. Прежде всего, никто ведь не заставлял ее под дулом пистолета ложиться с Лоуэллом в постель! А с тем, что у Пэтси, как считала Джейн, не было выбора, Шарлотта и вовсе не согласна. Выбор не из легких, это правда. Но он все же был! Она могла выбрать жизнь — жизнь для своего малыша, которую он мог провести или с ней, или с любой из великого множества семейных пар, жаждущих усыновить ребенка, с радостью подаривших бы ему дом и родительскую любовь.
Вот тогда-то отчаяние и ненависть поселились в ее душе. Пэтси поклялась, что однажды Лоуэлл поплатится за все то горе, что причинил ей. Голос Джейн звучал в ушах у Шарлотты, когда она парковала фургон у обочины перед детским садом. Несколько долгих мгновений она сидела на месте, устремив перед собой неподвижный взор.
Тридцать лет — срок немалый. Может ли человек так долго жить с ненавистью в сердце?
Так может? — И ответ явился. — Да. Точно так же, как ты можешь хранить в сердце любовь к человеку, покинувшему этот мир больше сорока лет назад.
А если такое возможно, логично предположить, что Пэтси просто выжидала, выискивала наилучшую возможность отомстить Лоуэллу.
А что же Лоуэлл? Если все, что рассказала о нем Джейн, правда, — а у Шарлотты не было причин в этом сомневаться, — тогда Лоуэлл Вебстер — отвратительный лгун и вовсе не тот безупречный «столп общества», которым его считают!
Если ребенок, плоть от плоти его, значил для него так мало, что он мог безжалостно, без капли сожаления избавиться от него, то чего же стоит жизнь какого-то жалкого человечишки, который к тому же встал на пути его амбиций? Такого человека, как Рикко…
Большую часть жизни Шарлотта неизменно придерживалась убеждения, что в каждой истории две правды. Не суди, да не судим будешь. Какая же правда у Лоуэлла? — размышляла она, медленно выбираясь из фургона. Могло хоть что-то послужить объяснением его действиям или мотивам в истории с Пэтси? Пока Шарлотте ничего не приходило в голову. Однако все возможно. Вот только как это выяснить наверняка?
Шарлотта поднялась по лестнице на веранду. Раньше она мнила себя прекрасным знатоком человеческих душ. До встречи с Дюбюиссонами…
Но это было совсем другое! — возразила она сама себе. В случае с Дюбюиссонами она вступила в близкие отношения с этой семьей, в то время как с Лоуэллом Вебстером даже никогда не встречалась. А если она с человеком незнакома, можно предположить, что ей удастся судить о нем объективно.
Вот только придумать бы способ познакомиться с ним или хотя бы оказаться где-нибудь поблизости! Тогда, Шарлотта была уверена, она точно смогла бы разузнать о нем побольше. Ведь одно только наблюдение порой позволяет многое сказать о человеке. Но как она, простая уборщица, может надеяться на встречу с самим Лоуэллом Вебстером? Что-что, а круг общения у них явно не один и тот же.
Глава 14
Шарлотта вошла в детский сад. В просторном зале для игр сидело совсем немного детей, и все они, устроившись перед телевизором, смотрели «Барни». Из взрослых в комнате была только девочка лет пятнадцати.
— Я могу вам помочь? — осведомилась она.
Шарлотта, улыбнувшись, кивнула.
— Я приехала за Дэви Мартинесом.
— А он, наверное, с остальными детьми на игровой площадке, — предположила девочка. — Идите вон туда, — и она указала на дверь.
За дверью оказался небольшой коридор, а за ним — еще одна дверь. Лишь только Шарлотта переступила порог, как ее накрыла волна оглушительного гомона множества детских голосов. Детская площадка представляла собой небольшой участок земли, окруженный оградой из железных цепей футов шесть высотой. И на ней галдело, верещало и хохотало множество детей, сражаясь за очередь полазать по канату, веревочной лестнице, другим гимнастическим приспособлениям или покататься на качелях и каруселях.
Шарлотте только через несколько минут удалось отыскать Дэви во всей этой суматохе. В конце концов она разглядела его одинокую фигурку в песочнице в дальнем углу площадки.
Пробираясь к нему сквозь толпу детей, она заметила, что хотя по всей песочнице разбросаны пластмассовые формочки, лопатки, игрушечные самосвалы и экскаваторы, они лежат без дела. А малыш сидит неподвижно, глядя поверх ограды на узкую аллею, тянущуюся вдоль площадки.
— Дэви! — позвала Шарлотта. — Пора домой.
Дэви хмуро обернулся к ней. Увидев мрачную гримасу на его личике, Шарлотта попыталась убедить себя, что мальчик, возможно, просто огорчился, увидев ее, а не маму. По крайней мере, ей очень хотелось верить, что дело именно в этом.
Она, улыбаясь, опустилась рядом с ним на колени.
— Эй, дружок, готов идти?
— Где мой папа?
— Папа еще занят, все пытается помочь полицейским, — проговорила Шарлотта. Ничего более удачного ей в голову пока не приходило. А как еще объяснить малышу, что его папа в тюрьме? — Но он уже совсем скоро вернется домой, — поспешила добавить она, мысленно взмолившись, чтобы так оно и было. — Ну а до тех пор ты должен побыть у меня, так захотел папа, помнишь? Побыть со мной и с Милашкой.
Дэви, казалось, целую вечность пристально смотрел на Шарлотту. Потом наконец кивнул.
— Отлично. Тогда пошли. — И, крепко ухватив малыша за руку, Шарлотта повела его сквозь суетливую толпу детей к зданию детского сада, где оставила в учетной книге отметку о том, что он ушел. Дэви послушно следовал за ней, но все с той же хмурой гримасой на лице, и Шарлотта каждую минуту ожидала услышать его плач. Только когда они уселись в фургон, Дэви снова, как обычно, оживленно защебетал, принявшись красочно, не упуская ни малейшей подробности, рассказывать о том, как какой-то мальчик по имени Томми отлупил другого мальчика и поставил ему на руку огромный синяк. Шарлотта облегченно вздохнула.
По пути домой она старательно издавала всяческие междометия, призванные убедить Дэви, что его история вызывает в ней живейший интерес. Но слушала она только вполуха. Мысли же ее по-прежнему вертелись вокруг Лоуэлла Вебстера. Неужели он собственноручно убил Рикко Мартинеса или приказал кому-то сделать это — все для того, чтобы прикрыть своего сына Марка?
Но даже если она отыщет способ встретиться с Лоуэллом и оказаться в непосредственной близости к нему, какой в этом смысл? Чего она этим добьется? Не может же она запросто подойти к нему и поинтересоваться, правдивы ли все эти кошмарные истории, которые рассказывают о нем Надя и Пэтси! Или осведомиться, не убивал ли он Рикко Мартинеса. Даже если бы ей удалось спросить его, какой дурак в таком сознается? Особенно если учесть его нынешние политические амбиции…
Чем больше Шарлотта размышляла об этом, тем сильнее становились ее огорчение и беспокойство. Фургон между тем подкатил к дому. Дэви по-прежнему весело болтал, не умолкая ни на секунду. Шарлотта выключила зажигание. И тут, совершенно внезапно — будто просветление снизошло, — в голове у нее родилось возможное решение проблемы. Да! Пожалуй, есть способ шпионить за Лоуэллом так, чтобы он даже не знал, кто она и что она шпионит. И есть человек, который может ей в этом помочь…
