— Я и не знал — по крайней мере, не был уверен. Но теперь убедился. Это, впрочем, неважно. Тут достаточно элементарной логики. — Он поднял руку и принялся загибать пальцы: — Во-первых, она у тебя работает, а значит — доверяет. Во-вторых, ты взяла на себя заботу о Дэви. А в-третьих, каждая мало-мальски порядочная мать непременно захотела бы проведать своего малыша.
— Это правда, тетя? Ты действительно разговаривала с Надей?
— А что, если так? — строптиво отозвалась Шарлотта, мысленно прикинув, что нет больше смысла отпираться. — Что из этого?
Лицо Джудит заледенело от боли и огорчения.
— А то, тетя, что я, помнится, убедительно просила тебя сообщить мне, если Надя объявится. К тому же твой телефон, вполне вероятно, прослушивается. И, да будет тебе известно, существуют такие понятия, как оказание содействия преступнику и соучастие, и относятся они к разряду преступлений. Думаю, ты знаешь, что каждая ищейка в этом городе на нее охотится?
— Разумеется, я знаю! — рявкнула Шарлотта.
Тут, прочистив горло, в их дуэт включился Луи.
— А может быть, тебе известно еще и о том, что тебя за такое могут упечь за решетку? — неторопливо осведомился он.
Загнанная в угол, Шарлотта перешла в наступление.
— О господи! — воскликнула она, испепелив возмущенным взглядом сначала Луи, а потом и Джудит. — Да вы что, совсем за дурочку меня держите? К вашему сведению, это не я звонила Наде, а она мне. По мобильному. По мобильному, а не по домашнему телефону, который, конечно, прослушивают, я в этом убеждена! И — на случай, если это вас интересует, — а что-то подсказывает мне, что интересует, — прибавила она саркастически, — где Надя находится, мне неизвестно. Вот так-то! Понимаете? Никто не вправе меня в чем-то обвинять. Оснований нет!
— Боже мой, тетя! — простонала Джудит. — Если подобрать нужную частоту, сотовые телефоны тоже можно прослушивать.
— Уфф! — проворчал Луи. — А ведь это еще не все, что она натворила, — махнул он рукой на Шарлотту. — Расспроси-ка ее о визите, которым она почтила офис Лоуэлла Вебстера.
Беспокойство на лице Джудит переросло в настоящий ужас.
— Нет! Тетя Чарли, скажи, что это неправда! Пожалуйста! О чем ты думала, скажи на милость? И чего ты пыталась этим добиться?
— Ну, а даже если и так? Что плохого я сделала? — возмутилась Шарлотта. — Это, кажется, свободная страна, или я что-то путаю? И я имею право встречаться и общаться с кем угодно. С какой стати я должна перед вами отчитываться?
В ответ Джудит снова застонала и в отчаянии покачала головой.
— Погоди, вот Хэнк узнает! Разве ты не понимаешь, нельзя же вот так, запросто, болтаться…
— Хватит! — отрезала Шарлотта. — Я не собираюсь больше слушать… ни тебя, ни тебя! — прибавила она и вскочила со стула. — Я уже сказала: мы живем в свободной стране. Хотя… пусть лучше месье Трепло сам тебе об этом расскажет. Он лучше знает! Да, и вот еще: придется тебе есть пиццу вместе с ним! — И, окинув Джудит, а вслед за нею Луи последним разъяренным взглядом, Шарлотта развернулась и, возмущенно топая, ринулась вон из кухни.
— Подожди, тетя! Не сердись!
— Шарлотта!
Но Шарлотта, не обращая внимания на несущиеся ей вслед призывы, промчалась через холл и выскочила наружу. А оказавшись на веранде, обернулась, ухватилась за дверную ручку и изо всех сил хлопнула дверью.
Глава 20
— Нет, вы только подумайте! — бормотала Шарлотта, отпирая рано утром в субботу клетку Милашки. После вчерашней стычки с Джудит и Луи она направилась прямиком домой. Оказавшись внутри, заперла и закрыла на засов входную дверь и весь остаток вечера упорно игнорировала непрекращающиеся звонки, которыми осаждали ее те двое.
Шарлотта прекрасно понимала, что приняла все слишком близко к сердцу и не следовало так бурно реагировать, но поделать с собой ничего не могла. И даже от предвкушения двухнедельного отсутствия Луи гнев ее не утихал. Он и в самом деле уехал, около девяти, и единственным чувством, охватившим ее в этот момент, было облегчение.
Затем Шарлотта отправилась спать, но всю ночь беспокойно металась и ворочалась в постели. И даже теперь, почти день спустя, всякий раз от воспоминания о том, как Луи с Джудит накинулись на нее, да еще разговаривали с нею так, будто мозги у нее куриные, сердце ее наполнялось обидой и возмущением.
Шарлотта просунула указательный палец в клетку, а когда Милашка вскочил на него, вынесла попугайчика наружу. Очутившись на свободе, он тут же взлетел и, покружив немного по гостиной, опустился на часы с кукушкой.
Шарлотта, улыбаясь, наблюдала за своим любимцем. Однако хорошее настроение скоро испарилось.
— Знаешь, малыш, — проговорила она уже без улыбки, — я этого просто не понимаю! То, что я — обычная уборщица, а вовсе не какой-нибудь там бравый коп, вовсе не означает, что у меня нет мозгов. А ведь, казалось, они должны быть благодарны за любую помощь!
Горестно качая головой, Шарлотта извлекла из клетки запачканную бумагу и кинула ее в мусорную корзину. Потом вынула и кормушку с поилкой.
— Я-то думала, в этом деле все мы должны быть на одной стороне — на стороне Даниэля и Нади. Это же само собой разумеется! Как, по-твоему, Милашка?
Шарлотта вынула из клетки жердочку и качели и, отложив их в сторону, застелила пол в клетке чистой бумагой. Потом все отскребла, вымыла, вытерла и приладила на место. Еще раз придирчиво оглядев чистую клетку, прикрепила к прутьям новую «косточку», о которую Милашка должен точить клюв, и поставила обратно емкости для воды и корма.
Закончив с уборкой клетки, Шарлотта несколько минут постояла неподвижно, глядя в окно. Приветливо светило солнце, а на том кусочке неба, который она видела, ни единое облачко не затеняло ясную синеву.
Видно ли Даниэлю небо из окна тюремной камеры? — подумалось ей. А есть ли вообще там окно?
Шарлотта закрыла глаза и печально склонила голову. Она уже не раз думала о том, чтобы пойти навестить племянника. Но даже если бы ей разрешили, она просто не в силах была сделать это. От одной только мысли, что ей придется увидеть обожаемого племянника отгороженным от нее стальными засовами, ей становилось дурно.
— Тряпка! — тихонько выругалась она. — Ты самая настоящая тряпка, Шарлотта Лярю. Трусиха!
Милашка, восседавший на настенных часах, словно почувствовал ее огорчение: вспорхнув со своего насеста, он описал вокруг нее несколько кругов и опустился хозяйке на плечо. Шарлотта не сопротивлялась: близость любимой птички немного успокаивала. Однако попугай, не в силах усидеть на одном месте, семенил туда-сюда по плечу, и его маленькие коготки царапали ее через блузку.
Шарлотта поднесла к плечу указательный палец:
— Давай-ка, Милашка. Хватит мне разводить сантименты! Пора за работу приниматься.
